Живой. Тимофей Петрович Царенко

может берёзы. Природу за свою жизнь я наблюдал исключительно в тематических парках. Потому меня сейчас интересовал ближайший ко мне труп. На нём совершенно точно сохранились ботинки.

      Труп умирать не спешил. Долговязый мужик тихо булькал и негромко стонал. Ноги торчат под разными углами, бок смят, из-под головы течёт алое. Глаза широко раскрыты, мутно смотрят в небо. Но двигаются. Мужик сипло и натужно дышит. Только в гало и в игрушках люди умирают мгновенно. Это была далеко не первая смерть, что я наблюдал. Минут через пятнадцать мне надоело почтительно мяться в стороне. К тому же я успел внимательно разглядеть кусок обшивки, на котором хорошо были видны следы от раскалённых роликов. Сбивали нас ракетой. А если на вас не пожалели ракету, то лучше уйти из места падения как можно дальше. Вдруг они ещё и времени своего на зачистку не пожалеют? Рой дешёвых дронов, и…

      Стон стал громче, когда я стал стягивать ботинки с умирающего.

      – Извини, мужик, ты тут можешь до вечера помирать, а мне надо отсюда убираться. Без обид, но ботинки тебе уже не помогут…

      Моё внимание привлёк стрёкот. Кручу головой и вижу крохотную камеру на четырёх стрекозиных крыльях. На камере стоял оптический зум. Зашибись. Одно из двух: или сюда приедут спасатели, или те, кто самолёт сбил.

      – Привет, чувак! Если что, я тут не при делах, я вообще не знаю где я и что происходит! Давай без обид, ты своей дорогой, я своей…

      Второй ботинок покидает ногу почти жмура.

      Ура! Ботинки больше, но буквально на один размер. Теперь можно ходить без риска разрезать ногу об острый камень. Кстати, ботинки хорошие, я знаю этот материал, его не берёт ни нож, ни пуля. Высокое голенище, завязки под магнитным клапаном. Неубиваемая вещь. Да быстрее я кончусь, чем эти ботинки.

      Угу, и надо помнить, что одну пару я уже потерял.

      – Ладно, бывай, лысый. Не серчай только! – прощаюсь с владельцем ботинок.

      Вокруг зловеще шумит природа. Плещется озеро. Я нашёл на земле кусок металла, вытянутый, острый, больше похожий на гигантский заусенец, длиной в локоть. Есть острая зазубренная кромка.

      Единственная проблема: кромка по всей длине. Надо бы чем-то обмотать ручку – и знатный свинокол выйдет! Мне нужна тряпка! Точно, лысый!

      Мой недавний знакомец всё ещё булькает. Чешу в затылке, а потом начинаю стягивать штаны с раненого. Это я удачно, болезный был ещё жив и не успел опорожнить кишечник. Штаны испачканы кровью, она хлещет из раны. Левая нога сломана в колене, а правая – сразу в четырёх местах.

      Снова надо мной висит камера. Махаю неизвестному наблюдателю. Суетиться смысла не было. Если у неизвестных есть портативные средства наблюдения, то спрятаться от них можно разве что под водой. Так что я без особой спешки споласкиваю штаны от крови, распускаю их на лоскуты и наматываю полоску ткани на будущий нож.

      Свинокол в руке даёт иллюзию защищённости. Сматываю ткань в рулон. Под пальцами что-то хрустит. Поддеваю скрытый карман ножиком. Фото: улыбчивый бородач, две симпатичные курносые девочки с каштановыми волосами и очень