По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом). Юрий О.Ш.

на худой конец, упорно не находилось. И Рифмач: «Чтоб ты не был куркулём, мол, гуашь – презрена, я б твой торс слепил углём, от «дупла» до хрена!», – даже психанул от такой в квартире Городихина цветовых ресурсов неблагополучия. Впрочем, голь на выдумка хитра, особенно, если «голь» – это два мотка изоленты: белая и чёрная. И когда Городихину, наконец-то, полегчало и он, покинув свою «вчувствоприводящую» обитель, заявился в комнату с отчаянным желанием завалиться спать, его шкирка была тут же ухвачена Рифмачом.

      – Жили мы в Одессе, фраера известные – я, и Мойши тесть … а в Одессе-маме, ночью, при тумане, тёмных мест не счесть, – блатным дискантом пропел Рифмач, вручая Городихину некий «вантуз-жезл». – При таком раскладе, мы не на квадрате13, мы выходим смело, действуя умело, где дороги узкие, а витрины тусклые; кошельки и кольца отбираем сразу, барышень не щупаем – (тесть словил заразу) – со старух горбатых доли не берём; так вот мы и жили, жили и творили мрачные делишки, шо и сам Малевич, мастер кисти чёрной, нам бы отдал честь!»

      – Я спать хочу, – жалобно простонал Городихин, артефакт Рифмача, что в чёрно-белую полоску, из рук, впрочем, не выпуская.

      – Спать, в то время, когда на кону лежат наши законные четыреста кусков!? – вознегодовал Рифмач так, что даже свой дар поэтической речи на время потерял14.

      § … / Рука опустилась, и вырвался вздох, / И стало напрасным всё то, что он смог, / Ведь тело обмякло, исчез весь запал, / Он только из глины дерьмо изваял / Под дверью соседа, бумажки ж комок / Поверх положить не успел он чуток: / Желанье вершить развеял сапог, / Соседской ногой он ударился в бок, / И очень удачно по рёбрам попал, / Такой вот случился искусства финал. / … Стемнело. Самое время для воплощения в душевных муках выстраданного арт-шедевра. Поры бы уж идти, но даже малость протрезвевшего Городихина периодически всё ещё «штормило». Так что допивать остатки самогона, что говорится, на посошок Рифмачу пришлось одному. Ну, всё, в путь – с богом! … Но выйдя из подъезда Городихин завалился в кусты на первом же повороте. Да к тому же упав, он и «вантуз-жезл» потерял. А тот отлетел бог знает куда. А на небесах новолуние, а во дворе ни один фонарь даже самым тусклым светом не светит.

      – …, – выругался Рифмач тирадой, состоящей из шестнадцати матерных слов подряд. опустившись на коленки, принялся искать средь кустов бездарно утерянный предмет искусства.

      Ползать на коленках пришлось дворнику довольно долго. Но, к счастью, всё срослось. И «вантуз-жезл» нашёлся, и Городихин очухался. И до районного отдела полиции наши друзья добрались уже без всяких приключений.

      – Легковушки, увы, не подойдут, – оценил обстановку Рифмач, осторожно заглядывая во двор полицейского участка. – У них проблесковые маячки блочного типа – поперёк всей крыши, и наш вантуз, значится, к ним не присобачить!

      – Не судьба, выходит, – в голосе Городихина мелькнули радостные нотки; вся их затея уж давно грызла его

13

Квадрат – квартира (жарг.)

14

А потому и отсылка к одному из его высказываний в прошлом: «Тот не герой, кто млеет или блеет, герой фортуну нагло лапает за самую за суть, и у судьбы промежность вмиг желанием шалеет, и всё, планиде, обольщённой от героя, уж не увильнуть!»