Чужая галактика. Ванда Михайловна Петрова

какое-то время воцарилось молчание. Нэт никогда не нарушала расставленных Мутом перед ней табу.

      – Нэт, ты помнишь шестой отсек?

      – Ну не такая уж у меня короткая память, Мут, чтобы забыть шестой отсек и недавно произошедшую бурю. – Нэт с какой-то особенной ласковостью улыбнулась Муту.

      И Мут, как бы извиняясь, от чего – то охрипшим голосом, проговорил:

      – Шестой отсек … Понимаешь, Нэт, у Дита пошли изменения в его сердце, совершенно незначительные для обыкновенного человека. Простой аппарат их никогда бы не выявил. Но при предпоследней проверке перед вылетом, аппарат указал на изъян. Указал наш аппарат.

      – Ну, и …

      – Нэт, я не поставил Диту крепкое сердце взрослого человека. Дит не соглашался. Как раз в то время к нам в спецблок поступил парень, только сердце и работало. Крепкое, молодое, неповреждённое сердце. У него, у этого парня, во внутреннем кармане на груди какая-то пластина лежала из неизвестного сплава. Он изобретатель. Вот эта пластина полностью и предохранила тот участок его тела и сердце. – Мут всё больше и больше нервничал, как будто это случилось вот только что, недавно. – Это было месиво, Нэт. Месиво! С бьющимся сердцем, работающим как часы, бесперебойно. Ты поняла, а, Нэт?

      – Да, я поняла, Мут. Ты хочешь сказать, что это сердце было таким сильным …

      – Да, Нэт, да! Но Дит не согласился! Он потребовал, нет, он просто приказал, чтобы я сохранил жизнь этому парню, этому испытателю! А когда я отказался, то он пригрозил, что пойдёт на операцию, отдав своё тело этому парню. И этого права его никто не сможет лишить. Я ничего не мог сделать с Дитом. Я спас жизнь тому парню. Это действительно оказался очень талантливый и многообещающий научный работник, но какую жизнь он будет вести и для какой жизни я его спас? Я работаю над этим дальше, но … А Дит рад за парня, что тот жив. Вот он такой всегда, с мальства, сколько я его знаю. Никаких компромиссов.

      – Я поняла тебя, Мут. Дит не пошёл на компромисс и совесть его чиста, а ты мучаешься. И вот именно эта твоя совесть, которую ты считаешь нечистой, тебя мучает и не даёт тебе покоя, а не твоя разжёванная нога. Ты согласился скрыть изменения в сердце Дита … – Нэт замолчала.

      – Я заменил сердце Дита на сердце младенца, потому что у этого младенца, здорового, крепкого во всех отношениях, было два сердца, одно из которых необходимо было удалить, чтобы ребёнок жил. Вот так и вышло, у Дита никаких компромиссов, у меня – сплошные …

      Мут замолк. У Нэт похолодело в груди. «Так вот почему Дит нуждался в шестом отсеке, но которого теперь-то нет, а у Дита сердце младенца». Она теперь поняла и то, почему Мут неукоснительно уводил Дита часто в тот шестой отсек и подолгу бывал там с ним. Дит нуждался в анабиозном сне особого наполнения, во время которого сердце его «росло».

      – Да, Нэт, – словно подслушав её мысли, сказал Мут. – Я всё рассчитал, за тот путь, что мы должны были проделать от Земли до планеты ИКС сердце Дита окрепло бы и выросло бы …

      – Ты ошибся в расчётах?

      – Не ошибся … Ты меня слушаешь?

      – Мут, я понимаю, что ты хочешь что-то сказать мне из ряда