MANGA. Метасиндикат. Олег Бард

который волочился за матерью, за что периодически получал от жены Пегги, похожей на старую заморенную ослицу – это было слышно из-за стены.

      Мария распахнула дверь домой.

      В гостиной валялись игрушки и стоял крик – резвились семилетние близнецы, шоколадные потомки марокканца Мухаррама. Стив, которого называл отец, с лестницы бросал в Джули мягкими игрушками.

      Увидев Марию, Джули, которую мать называла Юленькой, бросилась к сестре, едва не сбив с ног, чтобы спрятаться за ее спиной. Стив, он же Степа, швырнул в нее тюленя, которого Мария инстинктивно перехватила и сразу же бросила в агрессора. Черным пластмассовым носом игрушка ударила Степу в лоб, и тот, будучи в свои семь нытиком и симулянтом, громко заголосил.

      Юленька присмирела и вышла из-за спины сводной сестры, еще не решив, на чьей она стороне. Из кухни высунулась мать и воскликнула:

      – Что еще опять?

      – Она меня уда-а-арила! – голосил Степа, указывая на Марию. – Прямо в гла-а-аз!

      Мать, которая принимала сторону младших детей, что бы они ни сотворили, посмотрела на Степу, который сидел на лестнице, на Марию, еще не снявшую кроссовки, и впервые не сделала ее виноватой:

      – Хватит врать! Как она до тебя дотянулась?

      Юленька рванула к ней – рассказывать, как дело было. Пока мать не передумала и не принялась орать на нее, Мария скинула кроссовки и рванула по лестнице в свою комнату. Закрылась на щеколду и выдохнула с облегчением. Все, она в безопасности.

      Полчаса на отдых и – за работу. Сложные задания по биологии и математике, остальное – так, ерунда. Мария села за домашний комп, включила его, чтобы войти в умирающую Инсту. Хоть какая-то радость, пусть там в основном и старперы.

      Молодняк весь в Дрим-комнатах красуется, рассказывает о себе. Некоторые стрим-дримеры настолько популярны, что их комнаты больше напоминают стадионы. Там можно устроить вечеринку или просто ужин. Танцы, дискуссию или бой. Ты видишь собеседника, а не смотришь на картинки. Целая индустрия, торговля иллюзиями. Мария бы открыла комнату адаптации эмигрантов к новым условиям, чтобы никто не чувствовал себя одиноким. И как исследование такое пошло бы на ура.

      В дверь постучали. Дети обычно сперва начинали ломиться и не стучали, а тарабанили.

      – Маша, ты там спишь, что ли?

      Мать никогда не приходила просто так, всегда ей было что-то нужно. Чаще всего у нее заканчивались деньги, и она просила связаться с отцом и выцыганить хотя бы сотню икскоинов. Мария терпеть не могла что-либо просить у отца, унижаться, врать. Тем более шесть дней назад она уже просила.

      – Что на этот раз? – раздраженно крикнула Мария, открывая дверь и пропуская мать.

      Та вошла, окинула взглядом комнату, поджала губы, скрестила руки на груди и заискивающе спросила:

      – Как дела в школе? – Каждое слово так и сочилось фальшью.

      Мария закатила глаза и села в компьютерное кресло, закинув ноги на стол и, используя новое свое чутье, предположила, что в этот раз