Гарики из гариков. Игорь Губерман

– умны, а вы – увы,

      что печально, если

      жопа выше головы,

      если жопа в кресле.

      “ ”

      В борьбе за народное дело

      я был инородное тело.

      “ ”

      На все происходящее гляжу

      и думаю: огнем оно гори;

      но слишком из себя не выхожу,

      поскольку Царство Божие – внутри.

      “ ”

      Прожив полвека день за днем

      и поумнев со дня рождения,

      теперь я легок на подъем

      лишь для совместного падения.

      “ ”

      Красив, умен, слегка сутул,

      набит мировоззрением,

      вчера в себя я заглянул

      и вышел с омерзением.

      “ ”

      Я не стыжусь, что ярый скептик

      и на душе не свет, а тьма;

      сомненье – лучший антисептик

      от загнивания ума.

      “ ”

      Будущее – вкус не портит мне,

      мне дрожать за будущее лень;

      думать каждый день о черном дне —

      значит делать черным каждый день.

      “ ”

      На дворе стоит эпоха,

      а в углу стоит кровать,

      и когда мне с бабой плохо,

      на эпоху мне плевать.

      “ ”

      Я держусь лояльной линии

      с нравом времени крутым;

      лучше быть растленным циником,

      чем подследственным святым.

      “ ”

      Пишу не мерзко, но неровно;

      трудиться лень, а праздность злит.

      Живу с еврейкой полюбовно,

      хотя душой – антисемьит.

      “ ”

      С двух концов я жгу свою свечу,

      не жалея плоти и огня,

      чтоб, когда навеки замолчу,

      близким стало скучно без меня.

      “ ”

      Я к тем, кто краен и неистов,

      утратил прежний интерес:

      чем агрессивней прогрессисты,

      тем безобразнее прогресс.

      “ ”

      Это счастье – дворец возводить на песке,

      не бояться тюрьмы и сумы,

      предаваться любви, отдаваться тоске,

      пировать в эпицентре чумы.

      “ ”

      В жизненной коллизии любой

      жалостью не суживая веки,

      трудно, наблюдая за собой,

      думать хорошо о человеке.

      “ ”

      Я не верю вранью отпетому

      о просвете во мраке мглистом.

      Я отчаялся. И поэтому

      стал отчаянным оптимистом.

      “ ”

      За то, что смех во мне преобладает

      над разумом средь жизненных баталий,

      фортуна меня щедро награждает

      обратной стороной своих медалей.

      “ ”

      Когда-нибудь я стану знаменит,

      по мне окрестят марку папирос,

      и выяснит лингвист-антисемит,

      что был я прибалтийский эскимос.

      “ ”

      Отнюдь я не был манекен,

      однако не был и в балете;

      я тот никто, кто был никем,

      и очень был доволен этим.

      “ ”

      Каков он, идеальный мой читатель?

      С отчетливостью вижу я его:

      он