Такие разные половинки. Алёна Медведева

заставил опомниться. И одновременно накрыло странным облегчением – от женщин я не ожидала плохого. Наконец-то я нашла в этом нутре, ставшего мне тюрьмой, звездолета тех, кто мне сможет помочь?..

      – Чья ты? – Испуганный шепот миротки. Обе метхчанки молчали, лениво посматривая на меня со своих мест.

      В страхе замотала головой, мне не хотелось даже называть имя Кирена. После вспышки ярости я не знала, чего еще от него можно ожидать. Тем более, мне не хотелось возвращаться в место, где был он. Где был хоть кто-то из них… Отчаянно захотелось остаться тут!

      Ноги подкосились. Одновременно из глаз хлынул поток так давно сдерживаемых слез, а я рухнула на пол.

      – Не прогоняйте, – едва слышно шептали губы, хвост стучал по полу. – Помогите!

      Миротка, бросив боязливый взгляд на своих соседок, двинулась ко мне. Всего пара шагов в крошечной каюте, и она присела рядом.

      – Ты готовая? Тебя отправили вынашивать ребенка? Чья ты?

      И снова я замотала головой, не в силах признаться. Взгляд женщины был усталым и тусклым, каким-то пустым. Ее явно пугал факт моего появления. Но все же она нашла в себе силы погладить рукой по волосам, прошептав:

      – Бедная девочка…

      И вдруг отшатнулась. Я тоже вздрогнула, почувствовав резкость движения. И подняла на миротку вопросительный взгляд.

      – У тебя… белые волосы? – Она с каким-то ужасом уставилась на кулон на моей шее.

      Я так свыклась с ним, что практически не ощущала. А привычка касаться его рукой, вспоминая брата, стала чем-то… ритуальным.

      – Не знаю, – устало обмякнув, я привалилась к стене, что служила дверью. О цвете волос я давно не думала, и не помнила, какой он у меня. Своего отражения не видела… Слезы все текли, избавляя меня от страшного напряжения, что овладело телом с момента, как Кирен выкинул меня за дверь.

      – Как ты сюда попала? – Резкий голос метхчанки застал врасплох. – Почему без одежды?

      – Бежала… – привычно повинуясь окрику, созналась я. – Долго. Пока не вошла в вашу дверь.

      – Открыла ее как?

      В голосе меднокожей не было и намека на симпатию. Лишь презрение, причины которого я не понимала. Но узнала его – так же ко мне относился метх.

      – Не знаю, она сама открылась, – страшась, что совершила недопустимое и входить сюда нельзя, призналась меднокожей.

      Оказаться вновь одной за дверью было жутко. Миротка все так же сидела неподалеку, вслушиваясь в разговор и пристально разглядывая меня.

      – Кто-то открыл ей дверь, иначе никак, – категорично качнула головой соплеменнице вторая метхчанка. – Судя по возрасту, первого воина будет ждать. Тебя сюда хозяева отослали?

      Не понимая, о чем они говорят, снова затрясла головой.

      – Скажи, от кого ты? – Боязливо оглянувшись на соседок, миротка осторожно коснулась меня рукой. – Если сбежала – накажут, лучше вернись сама. Или тебя осеменили? И будешь до появления ребенка ждать тут? Дверь не открыть снаружи. Только кто-то из