Казанский альманах 2019. Коралл. Коллектив авторов

не произнёс ни звука. Лишь изредка слышались тяжёлые вздохи. Взяв лошадей под уздцы, стали спускаться к ручью. Там, за ручьём, на небольшом лугу был у них заброшенный шалаш и тёплое строение для скота. Раньше по весне они держали там молодняк. Было в нём сено, которое скармливали молодым животным, невыделанные шкуры, припрятан старый топор, кое-какая утварь и сушёная снедь.

      В то утро сюнны угнали животных, которые паслись на открытом склоне горы и уничтожили шалаш, стоявший на виду. Поискать по окрестностям у них не хватило ума. Так что шалаш за ручьём и сарай должны быть целы.

      Через сугробы добрались до шалаша, обошли его кругом. Как и ожидалось, сюда никто не заглядывал. Привязав лошадей к тыну, отыскали топор, горшки, деревянное ведро. Один побежал к ручью за водой, другой, открыв шалаш, развёл огонь, третий полез за мешком, подвешенным под крышей сарая.

      На все хлопоты – готовку, еду и прочее – ушла половина ночи. Они по-прежнему сохраняли молчание. Всю мелкую работу каждый привычно делал сам, и темнота не была им помехой.

      Подкрепившись, старший из них, спокойный, тихий нравом, Тукал вышел в сарай взглянуть на лошадей, задал им сена и, вернувшись в шалаш, приготовил себе место для сна. Ярти на два года старше Мамака, а теперь самый молодой среди них, заговорил первым.

      – Не спеши спать, брат, – сказал он, – лучше скажи, что делать будем.

      Тукал, видимо, не поняв, куда клонит брат, продолжал, сопя, снимать с себя одежду.

      – Мы ляжем спать, а ты снаружи сторожить будешь, – проговорил он.

      Ярти сердито насупился. Саттай, зять старика Кондыза, усмехнулся, глядя на него.

      – И правда, зачем нам спать, легче оттого всё равно не будет, – сказал он, поддразнивая вспыльчивого родственника.

      – Давайте помолимся Аллаху за то, что помог спастись, и ляжем, – стоял на своём Тукал.

      – Да как же нам спать, когда стадо угнали, брата зарезали и сунули в огонь, самих нас, как скотину, в грязь втоптали! – не сдавался горячий Ярти.

      – Ну ладно, давай говори, что ты предлагаешь, – сказал Тукал, поморщившись. Ни думать, ни говорить о пережитом ему не хотелось.

      – Я, что ли? Я?!

      – Ну ты, ты! – Саттай продолжал подтрунивать над джигитом. Сам он был трусоват и осторожен. Излишне смелый и решительный Мамак никогда не нравился ему. И этот туда же!

      – Я? – повторил Ярти. – Да я бы перебил всех этих сюннов и вернулся в Куксай! Выручил бы Сылукыз и взял её в жёны!

      – Брат твой тоже был куда как хорош! Потому-то мы…

      – Да не из-за него, а из-за твари продажной! – перебил его Ярти, не давая Мамака в обиду.

      – Постой-ка, постой! Да как же это ты и Куксай, и Сылукыз себе взять собираешься? – улыбнулся Саттай.

      – Что ж, послушаем, как тебе это удастся, – лениво поддержал его Тукал.

      – С какой стороны ни посмотри, спать не время, – горячился Ярти. – Дома нас жёны, дети, старые отец с матерью ждут. Вы знаете, сколько у них скота? Что скажем им, когда вернёмся с пустыми руками? Мы должны выбрать одно из двух: либо к соседям наняться на работу, либо взять