Солнца на полнеба. Константин Михайлович Ганин

не было».

      – Что-то не так? – спросила девушка. – Ты где? Или у меня у одной праздник?

      «Как же они в них влюбляются?» – подумал я о ком-то абстрактном, а в слух сказал:

      – Перестарались мы… – погладил туго набитый живот. – Стол восстановили?

      – Мальчик просто лапочка, – похвалила она официанта. Почему-то произнесла это с ноткой обиды. Стрелки бровей горестно сложились и указали на некое стыдливое чувство внутри меня.

      – Ну, прости, задумался. Но ведь время же есть?

      – Без пяти минут, между прочим.

      Пальчик указал мне на стрелки часов, готовых сойтись в верхней точке. Словно бы вспомнив о чём-то важном, девушка вдруг засуетилась. Она выхватила из ажурной стойки две белые салфетки и достала из сумочки пару шариковых ручек. Выдала один комплект мне, другой положила перед собой, небрежно отодвинув идеально установленную тарелку.

      – Давай желания писать, – по-детски испуганно попросила она. – Ты же пишешь, да? Я всегда.

      Было видно, что она спешит и боится не успеть выложить на лист всё задуманное. Поэтому отвечать на её вопрос я не стал.

      До нового года оставалось три минуты и ни малейшего понятия о том, каким способом можно извести эту уйму времени.

      Первую минуту я потратил, наблюдая за пальчиками моей спутницы, которые создавали новогоднее желание. Другая её рука сложилась лодочкой и прикрывала творимый текст от моих глаз. Следующая полминута ушла на размышления и созерцание города за окном. С трудом отбился от злой мысли пожелать себе нечто, исключающее мою персону из окружающего пространства. Разумно подумалось о том, что такой несносный и язвительный тип, как я, и не должен ничего желать. Ибо хорошего желать уже не умеет. Убив таким образом две трети никчёмного времени, я убористо уложил в строку суть собственных претензий на предстоящий год: «Хочу любви (как в кино) и солнца в полнеба». Перечитал, заранее смирился с несбыточностью и сложил листок пополам.

      – Моя мечта упакована. Глотать? – спросил у подруги.

      Девушка отрицательно покачала головой, бросила на меня взгляд с упрёком и продолжила писать.

      – У тебя красивая улыбка, – обронила она между делом.

      «Это худшее, что ты могла сказать», – подумал я.

      Улыбаюсь я мило, но это дурной признак – лучший способ расстроить тех, кто меня знает.

      Куранты отбили. Шампанское хлопнуло. Бумажка обожгла пальцы и грязными лохмотьями растворилась в благородном напитке. Запах гари уничтожил аромат стоимостью в сто баксов. Губы коснулись стекла. Кадык поднялся вверх, опустился вниз. Сделано. Желание загружено в тело.

      Куплет первый

      Весна и нытики

      Весеннее солнце буравило стены скучного здания со сдержанной, но солидной вывеской на кирпичном фасаде. Перед входом, там, где всегда собираются заядлые курильщики и некурящие сплетники, уже разгуливала