Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга первая. Марина Алиева

улыбки и фальшивые речи могут, конечно, обмануть врагов, но людей умных, несомненно, отпугнут, – говорили они. – Не пытайтесь понравиться всем сразу. Лучше, при встрече с людьми, которые как-либо вас интересуют, держитесь так, чтобы никто этого интереса не заметил и ничего про вас сразу не понял, но уважением проникся. Заинтересуйте непонятностью и присматривайтесь… А самое главное – молчите до тех пор, пока они не выскажутся о себе сами и самым исчерпывающим образом!»

      Поэтому Виоланта вышла из кареты даже не пытаясь придать лицу какое-то определенное выражение. Она просто вышла, пробежала взглядом по лицам встречающих и поклонилась.

      Но поклонилась так, что всем сразу стало ясно – в их лице арагонская принцесса кланяется Франции.

      3

      Филаргос уже устал одной и той же рукой поправлять то шапку, то ворот мантии. С того момента, как принцесса вышла из кареты, он только этим и занимался. Да ещё тем, что не сводил взгляда с её лица. Но Виоланта всё представления и приветствия слушала, глядя исключительно на говоривших с ней, и ни единого взора не бросила в сторону сверкающего епископского перстня. Даже когда представляли самого епископа, получилось так, что у Виоланты отстегнулась от пояса и упала на снег меховая муфта, в которой она отогревала руки. Ди Клермон и, стоявший с другой стороны д'Айе, бросились эту муфту поднимать, из-за чего создалась некоторая сумятица и епископу пришлось отступить, оставив принцессу без крестного знамения и традиционной подачи руки для поцелуя. А ведь он уже приготовился. И даже, презрев устои воспитавших его францисканцев, переодел перстень на осеняющую руку!

      Филаргосу такое начало знакомства совсем не понравилось. Раздражаясь всё больше, он отстоял в стороне все положенные случаю церемонии и, теряя терпение, совсем уж было начал мысленно составлять епископу Лангрскому гневное послание, как вдруг увидел, что к нему спешит герцог ди Клермон, только что в некотором смятении, выскочивший из шатра Виоланты.

      – Ваше преподобие! – начал он ещё издалека. – Прошу вас… Духовник её высочества в дороге заболел… Она скорбит, что вынуждена пересечь границу Франции без исповеди и отпущения грехов, а каяться в прошлых грехах перед французом… ну, вы понимаете…

      Едва удержавшись от «наконец-то!», епископ степенно кивнул и, дыша на озябшие руки, двинулся за герцогом к шатру.

      Все, кто находился внутри, и дамы, и рыцари были тотчас выдворены, у входа поставлена охрана и епископ смог, наконец, осенить свою духовную дочь крестным знамением под сверкание драгоценного сапфира.

      – Давайте сразу к делу, ваше преподобие, – произнесла Виоланта, указывая Филаргосу на стул и сама усаживаясь напротив.

      Все ещё полагая, что речь идёт об исповеди, епископ потянулся к святым дарам, но принцесса его удержала.

      – Не надо. Моя совесть абсолютно чиста и сама я со дня последней исповеди не успела пока нагрешить.