Шербурские зонтики для «Адмирала Сенявина». Владимир Яцков

своего собрата по медсанчасти? Особо напирать на Первелова он не мог, так как был «партизан», то есть фактически был на сборах хоть и замещал штатного хирурга, к тому же он только что взял у зуботехника его НЗ – литр чистого медицинского спирта. Это, конечно, не то, что он позаимствовал взаимообразно в БЧ-1 – неизвестно какая жидкость, заливаемая в гирокомпас капитаном третьего ранга Месхиевым, но отдавать опять же чистый медицинский. Но чего не сделаешь ради того, чтобы как-нибудь, прогуливаясь по Воронцовскому скверу с симпатичной дамой, где-нибудь в тиши, подальше от неугомонных фанатов, обсуждающих проблемы футбольных лидеров команды «Черноморец», эдак небрежно бросить: «Вот как-то иду я по Шербуру», – и далее, в ответ на недоумевающий взгляд милого белокурого создания добавить: был такой фильм, помните мадмуазель, «Шербурские зонтики», там еще в главной роли Катрин Денев. …И тут Крайнего осенило.

      – Александр Павлович, ты «Шербурские зонтики» видел? – спросил он ошарашенного зубодера.

      – Причем здесь зонтики?

      – Ну ты даешь, это ж самый знаменитый фильм про Шербур. Помнишь, как там дамочки симпатичные танцуют и при этом так ими красиво вращают?

      – Чем вращают? Задницами, что ли?

      – Фи, как грубо, мичман. Они вращают разноцветными зонтиками, мон шер. Короче, возьмешь пару шербурских зонтиков, нет, не пару – штук пять, нет, лучше семь – по цветам радуги, и чтобы обязательно в том магазинчике, где тот фильм снимали.

      – Слушайте, док, неужели вы думаете, что на ваши, хоть и «командирские», я смогу выменять семь зонтиков, да еще и парусиновые туфли в придачу? – засомневался Первелов.

      – Да че там, мичман, ты им про Марину Влади да про Высоцкого расскажи. «Мир, дружба, прекратить огонь!». Спой им, как он. Мы, мол, вообще братья. Да ты знаешь, что наши часы здесь круче швейцарских, – заливался док, его просто понесло как когда-то Остапа и он тарабанил, не останавливаясь, навивая свою одесскую «мульку».

      – Ладно, если что, я еще свои поменяю, – прервал этот неиссякаемый поток красноречия мичман, тоже загоревшись идеей с сувенирными зонтиками. Ему надо было идти со своей группой в увольнение.

      – Какой размер, – спросил он.

      –Чего? – не понял Крайний. – А-аа, 49-й.

      – Дак у них есть такие лапти? – засомневался зубодер.

      – Что они, японцы, что ли? Найдешь! – сказал Крайний, по-ленински напутствуя своего «красного купца, посланца мира» с явным превалированием первой ипостаси, подталкивая мичмана к парадному трапу.

      Сима понял, что его сокаютник что-то задумал или, точнее, «замутил», но его это особо не интересовало. Он думал о своем неизвестном пока будущем задании: почему его, еще не вполне оправившегося после злосчастной операции в Ляошане, перебросили самолетом в Восточно-Китайское море на уже шедший в Индийский океан «Сенявин»? И почему крейсер, не задерживаясь в Индийском океане, встретив там новый черноморский танкер-заправщик, прошел