Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2. Владимир of Владимир

Для победителя покой не нужен. Предал, и снова на коне, служи теперь другим спецслужбам. Секреты кончились, которые продать ты можешь, тогда пиши, заказчики твои оплатят все с полна. Ты снова в славе, ты писатель. И будет время, когда предателю за книги, платить валютой будут им же преданные люди. – Вещал Режиссёр.

      – Сознайтесь душечка, и будет вам не больно! – Пробасил Расстрига.

      – Признаюсь, что для этого ЧП я вызвал Старца. Поверьте лучше вам сознаться, что б не узнать Расстригеного Экзорцизма.

      – О Вельзевул! Не виновата я!

      Режиссёр откашлявшись, сказал:

      – Тогда прошу в кулису.

      Стародворская покорно пошла за кулису, во мрак. Извинившись перед оставшимися, за кулисой исчез и Режиссёр. За тем Барон и Звездочёт извинившись, исчезли тоже за кулисой, оставив в зале одного Расстригу. Поп музыкант прислушался к шороху

      из-за кулисы. И до него донёсся слабый голос Стародворской:

      – Мой князь, скорей приди ко мне, нашлёпайте свою служанку.

      Сразу после призыва послышались хаотичные удары и затрещины, и наконец падения тела.

      – Что разлеглась, раскинув ливер. Чай не в мясной ты лавке на прилавке. – Это через некоторое время, после падения тела, послышался голос Режиссёра. Какой-то глухой удар как по матрасу, видимо привёл в себя лежачие на полу тело и послышался голос Стародворской:

      – Ой! Ещё мессир! Я виновата! Ой! – Послышался удар и вновь падение тела. Кода на своё кресло уселся вернувшийся Режиссёр, Барон и Звездочёт уже сидели на своих местах и невинно смотрели в непроницаемые очки Генералиссимуса.

      – Что-то долго отсутствует наш маршал. Непорядок. Пойду проверю. – И Расстрига скрылся за кулисой.

      – Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь! Целуй крест овца заблудшая!

      Находящиеся в зале, минут пять слышали утробные стоны. А когда Старец вывел на сцену маршала Советского Союза, все невольно вздрогнули от её вида. Лицо у неё было заплывшее синевой, а губы были обожжены так, будто она только что гладила белье, и в интервалах между глажкой, старательно целовала утюг.

      – Вы что уже начали отчиткой заниматься? – Испуганно спросил Звездочёт.

      – С чего вы взяли? Так, для начала дал ей крест поцеловать. – Ответил Старец. Он блаженно развалился на сидении, выпячивая свой живот. Рядом также выпячивая живот сидела развалившись Стародворская, только было видно, что она мало что соображает, а тем более видит.

      – Ух, ты лохнесское чудовище моё. Мы сегодня с тобой ещё разок займёмся, Экзорцизмом.

      – Товарищи, вы меня понимаете? О том где хранятся наши сбережения, знали только вы трое. Если даже вы и не говорили об этом никому, это не значит, что вы были предельно осторожны, раз вас могли подслушать. Порядок знаете. – Бесстрастным голосом сообщил Режиссёр.

      – Да мессир! Делайте со мной что хотите, только не отдавайте меня этому зверю. – И Звездочёт показал лысой своей головой,