За гранью. Микаэль Катц Крефельд

чего же ты от меня хочешь?

      – Небольшую услугу по полицейской части.

      Томас обрадовался:

      – Я уж было подумал, что ты собираешься заставить меня мыть посуду или что-нибудь вроде этого.

      – Еще чего!

      – Ну, так в чем дело? Кто-нибудь залез тебе в кассу или спер бутылки, выставленные у черного хода?

      Йонсон отрицательно помотал головой:

      – Нет, тут речь, скорее, о сыщицкой работе.

      – Так позвони в полицию.

      – Это не в моем стиле. Мне нужен ты.

      – Я в отпуске по болезни. А сейчас мне очень-очень хочется пить. Так, может, займешься этим? – Томас ласково погладил пивной кран.

      – Слушай, Ворон, для меня это очень важно!

      Томас тяжело задышал и начал кусать губы:

      – Мне знакомо, каково это. То же самое было и со мной, когда четырнадцать человек из центрального участка искали убийцу Евы. Но знаешь что… Результат был нулевой. – Двумя пальцами он изобразил нолик, затем прищурился. – Нальешь ты мне наконец это чертово пиво или мне идти за ним куда-нибудь еще?

      Не сводя с Томаса пристального взгляда, Йонсон достал с полки бокал и подставил под кран. Кран чихнул, затем из него полилось темное пиво. Он поставил бокал перед Томасом, тот протянул руку, но Йонсон остановил его, удержав бокал:

      – У меня есть уборщица Надя, она приходит несколько раз в неделю, славная пожилая женщина из Литвы. Она приехала сюда десять-двенадцать лет назад с дочкой и бывшим мужем.

      – Ну и?

      – Пару лет назад дочка пропала. С тех пор от нее никаких известий.

      – Сколько ей было лет? – спросил Томас и потянулся за бокалом. Йонсон отнял руку.

      – Около двадцати.

      Томас пригубил бокал. На губах у него осталась пивная пена.

      – Почему мать до сих пор не подала заявление о розыске?

      – Она боялась обращаться в полицию. У нее был уже печальный опыт здесь и на родине, в Литве. Кроме того, между ней и дочерью были какие-то проблемы.

      – Какого рода проблемы?

      Йонсон пожал плечами:

      – Кто ж их знает? Может быть, обычные подростковые?

      – Я бы тоже бежал без оглядки, если бы меня заставляли убираться в этой забегаловке, – хохотнул Томас, обведя выразительным взглядом помещение.

      – Дочь не занималась уборкой. Это ее мать, Надя, работает уборщицей. Ты бы хоть слушал как следует!

      – Да слушаю я, – сказал Томас, отставляя осушенный наполовину бокал. – Но чего ты от меня хочешь? По всей вероятности, девушка нашла себе какого-нибудь дружка и они вместе удрали. Или она уехала обратно на родину. – Он взял бокал и одним духом допил остатки.

      – Нет. Надя всюду ее искала – девушка точно сквозь землю провалилась. Не мог бы ты навести справки?

      – Навести справки? Что ты имеешь в виду?

      – Ну, там, у вас, в участке. Я могу сообщить тебе ее данные. Может быть, о ней есть сведения в вашей системе. Для Нади очень важно узнать, что с ней случилось.

      – Могу еще раз тебе повторить – я в от-пус-ке по бо-лез-ни.

      Йонсон убрал со стойки пустой бокал:

      – Ну