KGBT+ (КГБТ+). Виктор Пелевин

Я не читал Платона, но знаю про него, конечно. А про второго философа не слышал. Это действительно оригинальная европейская мысль?

      – Про Пиррона говорили, что он набрался мудрости в Индии, куда попал с солдатами Александра.

      – Это маловероятно, – сказал я. – Индийские аскеты вряд ли сумели бы обучить греческого солдата тонкостям своих доктрин – английского языка тогда не было. Да и зачем?

      Монах улыбнулся.

      – Возможно, в древности такое понимание витало в воздухе.

      После этого разговора я получил от монаха новые инструкции, изменил свою медитацию, и реальность повернулась ко мне еще одной неожиданной стороной…

      Так повторялось несколько раз, но не буду обременять читателя деталями.

* * *

      Примерно через месяц после начала интенсивной практики я проснулся дождливым утром с мыслью, что скоро умру.

      Меня мучило эхо сновидения, важного и точного. Я знал, что моя судьба решена. Но само содержание сна начисто стерлось из памяти. Единственное, что я помнил – это слово «Гуаданканал».

      Я знал, конечно, про захваченный нами остров недалеко от Новой Гвинеи. Кто-то говорил мне, что наши войска строят там аэродром.

      Встретившись с монахом, я сказал, что чувствую близость смерти.

      – Смерть – естественная граница телесного опыта, – ответил монах. – Вы умрете, как и все. Практика позволяет яснее ощутить приближение этого момента. Сейчас идет война. Смерть приплывает по воде и прилетает на крыльях…

      Эти слова словно сдернули с моей памяти вуаль, и я вспомнил свой сон.

      Мне снилось, что мы высаживаемся на заросший пальмами остров, а нас атакуют уродливые пузатые истребители. Это были уже не английские «Харрикейны», а что-то мне неизвестное. Самым страшным были не крупнокалиберные пули, режущие воду и человеческое мясо, а рисунки на бортах – голые женщины, оскаленные акулы, порочные пеликаны, какие-то нелепые обезьянки.

      Когда самолеты проносились низко над пальмами, рисунки делались отчетливо видны. Это убивало магию боя, превращало войну, где мы отдавали жизни за страну и императора, в позорный балаган. У японского солдата отнимали последнее, что можно отнять – достоинство смерти. Герои духа дрались с мультфильмом для мещан… Понятно было, кто победит.

      Сон этот имел особую патину достоверности. Дело в том, что я никогда не видел подобных изображений на самолетах. Мой мозг вряд ли сумел бы нарисовать такую картину сам.

      С другой стороны, если мне снился Гуаданканал, было непонятно, почему мы высаживаемся на этот остров. Мы занимали его и так.

      – Смерть от вражеской пули – то, что написано у вас на роду, – сказал монах, выслушав мой рассказ. – Вы много жизней были воином, убили уйму людей, и ваши расчеты с миром еще не завершены.

      – Я не боюсь умереть.

      – Дело не в том, боитесь вы или нет. Дело в том, чтобы сделать осознанный выбор.

      – А он у меня есть?

      – Да, – ответил монах. – Благодаря нашему знакомству, мой друг, он у вас есть. Вы можете