Томка вне зоны доступа. Роман Грачёв

вспомнил кое-что.

      – Предавайтесь воспоминаниям и дальше, а я пойду, меня ждут.

      Я поднялся. Антиквар не предпринимал никаких попыток освободить мне дорогу. Нелепая картина.

      – Послушайте, милейший…

      – Ну будет вам, Антон, будет. – Валуйский жестом предложил мне сесть обратно. – Я пошутил.

      – В смысле?

      – В прямом. Не будет никакого квеста. Хотя, признаюсь, мне жаль, могло получиться занятно.

      Я вздохнул, медленно опустился на диван. А что мне оставалось делать? Не по башке же его бить. Дюжие молодцы разобрались бы со мной за пару секунд.

      Я плеснул себе еще коньяку, никому больше не предлагая. Дмитрий и Антиквар переглянулись. Я выпил залпом, занюхал рукавом. Совсем как в студенческие времена…

      – Владимир, либо вы перестаете говорить загадками, либо я выхожу через окно.

      – Хорошо. – Он приосанился, стал серьезным. – Это действительно я собрал всех этих людей, но не обманом. Это сотрудники моих офисов, проедают и пропивают казенные деньги. И у них, кстати, неплохо получается. – Он обернулся к соседней компании. – Ребята, отбой! Давайте там поскромнее!

      «Ребята», чествовавшие Аллу Ивановну, притихли. Теперь я слышал за спиной только звон столовых приборов. Остальные посетители ресторана – «дальнобойщик», сладкая парочка и волосатый парень за барной стойкой – с любопытством наблюдали за нами. Похоже, все это время клоуном на манеже был я.

      – Чудненько. И зачем это?

      – Так, хотел немного поиграть. Знаете ли, я всегда считал, что месть – это такое блюдо, которое надо подавать непременно горячим и под коньячок. Правда, Дима предупреждал меня, что вы не поведётесь, но попытка не пытка.

      – За что же вы мне мстите?

      Он вскинул брови: дескать, сам не догоняешь? Я сделал вид, что не догоняю.

      – Знаете, Антон, я давно отпустил историю с пропажей Медальона. В моей работе случаются провалы, и убиваться по каждому не хватит здоровья. Но за прошедшие восемь лет вы еще не раз переходили мне дорогу, хотя даже не догадывались об этом.

      – Когда это?

      Валуйский посмотрел на Рыжего. Тот охотно пришел на помощь.

      – Год две тысячи тринадцатый: дело о наследстве Валентина Серова, старинные иконы на три миллиона рублей исчезли в неизвестном направлении…

      – Да, было, – с грустной улыбкой подтвердил Валуйский. – Ушли из-под самого носа, и всё благодаря тому, что вам удалось отыскать настоящее серовское завещание. Иконы были не так чтобы Андрей Рублев или Феофан Грек, но глупые наследницы и того не оценили, скинули кому-то по дешевке. Я не смог их найти. Дальше, Дима.

      – Две тысячи пятнадцатый, – деловито продолжил Рыжий, – налет на загородный дом Анны Скобликовой. Инсценировка обычного ограбления с целью сокрыть кражу важных документов…

      – Вы проходили по делу как свидетель, Антон, сдали следствию всё, что нарыли. Это было больно.

      – Август восемнадцатого, наружка за бизнесменом Юрием