Томка вне зоны доступа. Роман Грачёв

как вы, а я всегда болезненно реагирую на такие новости, даже если это какие-то очень далекие и чужие дети. А тут… практически на наших глазах. Девочка, которую мы знали, с которой общались наши дети. Мы ведь все занятые люди, у всех работа, кредиты, ипотеки, кризисы. Вся забота о ребятах – дневник проверить, деньги на классные нужды сдать… а они вот… прыгают…

      Мамаши молчали. Я понимал, что несу какую-то банальную околесицу. Вышел тут, понимаешь, Капитан Очевидность, и уму-разуму их учу. Они и сами все прекрасно знают, сами в школе когда-то учились.

      Однако ничего другого я выдавить сейчас не мог.

      – В общем, к чему я веду. Как минимум мы должны понять, что произошло. Несчастный случай, осознанное решение, что-то третье…

      Я осекся. Аудитория вздрогнула. Они поняли, что я имел в виду.

      – Упаси бог, – сказала Света Губайдулина.

      – Да. Так вот, через пару лет у ребят начнутся все эти ЕГЭ и прочие радости детства. Думаю, никому из нас не хочется, чтобы что-то подобное повторилось. А еще я думаю, что нам надо помочь Вартановым. Поддержать как-то. Вот мы с вами сейчас разойдемся и обнимем вечером своих детей, а они… поедут в морг…

      У меня запершило в горле. Пора было заканчивать.

      – Ладно, вы поняли, что я хотел сказать.

      Я отправился на свое место. Меня провожали гробовым молчанием. Я чувствовал их взгляды затылком.

      – Спасибо, все правильно. – Виктория Александровна подошла к первой парте и раскрыла свою кожаную папку. – Итак, уважаемые родители, давайте обсудим несколько моментов. Это очень важно…

      …И тут, собственно, началось.

      Знаете, я никогда не считал наш родительский коллектив образцовым. Возможно, в самом начале я питал иллюзии, что с годами мы подружимся, объединимся и все наши проблемы будем решать сообща. Надеяться на это позволял уже имеющийся детсадовский опыт. Но все же я оставался реалистом и не ждал идиллии, чтобы не разочаровываться. Все мы обычные, нормальные, живые люди.

      Однако то, что я увидел и услышал на этом внеочередном родительском собрании, серьезно подорвало мою и без того тлеющую веру в человечество. Через полчаса после старта дискуссии я сам готов был послать Макса к машине за выпивкой.

      Для начала кто-то выразил недоумение, что здесь нет никого из Вартановых. Эту умницу, к счастью, сразу одернули: с ума сошла, ты представляешь, что там у них сейчас творится?!

      Потом Светка Губайдулина (я не сомневался, что она сорвется) ввернула фамилию Гмыря в очень недвусмысленном контексте. Дескать, в классе, где верховодят такие типы, рано или поздно должно было что-то случиться. В кабинете на мгновение повисла зловещая тишина. Убедившись, что родители Гмыри отсутствуют (впрочем, как всегда), завелась мама его кореша Венедиктова: «На что это вы намекаете? Что мой Паша дружит с уголовником? Что он сам уголовник?!»

      Тут родители детей, в разное время и в разной степени страдавших от внимания «гмыринской банды», обнаружили удобную и очень уязвимую мишень. Елене Венедиктовой пришлось