Королева красоты. Серия «Мир детектива: Франция». Адольф Бело

долг, если наследники проявят снисхождение.

      Это было настолько очевидно, что сомневаться или подозревать кого-либо другого, было бы даже безрассудно. Только один человек в Париже имел основание смотреть на убийство князя Лавизина с другой точки зрения, – этот человек был барон де Мерье. Он также верил в виновность Берара, но вместе с тем ему приходила в голову мысль, не был ли Берар только слепым орудием для совершения преступления в руках других. Эта мысль так занимала его, что он даже нанес визит князю Орсилову, к тому моменту уже вернувшемуся в Париж.

      – Не правду ли я говорил вам, что князь Лавизин проживет не долго? – встретил Орсилов барона подобным вопросом.

      – Его убили политические враги? Как вы думаете?

      – Не думаю, – отвечал князь Орсилов. – Их опередил этот безумный Берар, доведенный до отчаяния его суровостью. Князь проявил такую же неумолимость, строгость и жестокость в частном деле, какую выказывал занимаясь политическими делами в России. Да что вам за дело до того, как и кем убит князь. Он умер, княгиня вдова, и через год-два вы женитесь на ней.

      – А вы думаете это так просто?

      – Для вас – да. Она способна на любую глупость ради любви к вам.

      – Что вы об этом знаете?

      – Я знаю все. Благодаря этой смерти, – продолжал князь с невозмутимым хладнокровием, – наше «общее» дело пойдет отлично. Пятьдесят миллионов почти в наших руках, поэтому я считаю необходимым вручить вам завтра новую ссуду.

      Князь и барон учтиво раскланялись.

      Глава XIX

      С самого утра, в судебной палате шло разбирательство дела Берара.

      Но сейчас уже восемь часов вечера. Прикрепленная к потолку бронзовая люстра, слабо освещает большой зал. Воздух тяжелый и удушливый от тесноты в зале. Публике было почти невозможно проникнуть в зал заседаний, но никакие полицейские заграждения не могли остановить ее. Места брались с бою. Кресла отведенные для свидетелей, для нескольких привилегированных лиц, были заняты простой публикой. На скамье адвокатов, на скамье журналистов сидели незнакомые люди. На возвышении, позади председателя и членов суда разместилось порядка пятидесяти человек из числа депутатов, сенаторов. Дамы высшего круга, преимущественно русские, едва могли добраться до решетки, отделяющей публику от свидетелей. Многие разместились возле адвоката, и эта толпа, состоящая из разнородных элементов, утомленная долгими дебатами, раздраженная, взволнованная, находится в крайней степени возбуждения. Она внимательно ждет последнего слова председателя. Адвокат говорит свою последнюю речь горячо и красноречиво. Он изыскивает малейшие обстоятельства, чтобы доказать невиновность своего клиента, убеждает судей обратить внимание на его возраст и семейное положение… Подсудимый, бледный, измученный, очевидно сильно страдая и тщетно старается избежать любопытных взглядов публики. Но он –