Вечный жид. Эжен Сю

бы начать: принц очарователен!

      Еще раз прощайте».

      Затем Адриенна спросила Жоржетту:

      – Ты написала, малышка?

      – Да, госпожа.

      – Ну так прибавь в постскриптуме:

      «Посылаю вам записку моему банкиру. Не скупитесь на издержки… Вы знаете, что я настоящий вельможа (должна ставить себя в мужском роде, так как вы, вечные наши тираны, завладели этим определением благородной щедрости)».

      – А теперь дай сюда лист бумаги, а также и письмо, я его подпишу.

      Адриенна взяла перо из рук Жоржетты, подписала письмо и вложила в него следующую записку на имя банкира:

      «Прошу уплатить господину Норвалю под его расписку сумму, какую он потребует на расходы по моему поручению.

Адриенна де Кардовилль».

      Пока Жоржетта писала, Флорина и Геба продолжали одевать свою госпожу, которая, сбросив капот, надела платье, чтобы идти к тетке.

      По непривычно настойчивому, хотя и скрытому вниманию, с которым Флорина слушала продиктованное господину Норвалю письмо, нетрудно было видеть, что у нее была привычка запоминать каждое слово мадемуазель де Кардовилль.

      – Геба, – сказала Адриенна, – отправь сейчас же это письмо господину Норвалю.

      Снова послышался звук колокольчика.

      Геба пошла было к дверям, чтобы исполнить приказание своей госпожи, а заодно узнать, кто звонит, как вдруг Флорина быстро выступила вперед и обратилась к Адриенне:

      – Позвольте, сударыня, мне отправить это письмо. Мне надо все равно идти в большой дом…

      – Тогда ты, Геба, иди и посмотри, кто там пришел, а ты, Жоржетта, запечатай письмо…

      Пока Жоржетта исполняла приказание, Геба успела вернуться.

      – Госпожа, – сказала она, – там пришел рабочий, который вчера нашел Резвушку. Он умоляет вас принять его, и лицо у него такое бледное и расстроенное…

      – Неужели ему понадобилась моя помощь? Это было бы слишком хорошо, – весело проговорила Адриенна. – Позови этого славного малого в гостиную… а ты, Флорина, скорее отошли письмо…

      Флорина вышла.

      Мадемуазель де Кардовилль в сопровождении Резвушки перешла в гостиную, где ее ждал Агриколь.

      3. РАЗГОВОР

      Адриенна, готовясь войти в гостиную, где ее ждал Агриколь, оделась с изящной простотой. На ней было синее кашемировое платье с корсажем, плотно облегавшим ее талию нимфы[148] и округлую грудь; спереди корсаж был, по тогдашней моде, вышит черными шелковыми шнурками. Узенький гладкий батистовый воротничок был обернут пестрой шотландской лентой, заменявшей галстук и завязанной бантом. Белое лицо Адриенны обрамлялось массой легких, пушистых локонов, спускавшихся почти до корсажа.

      Сказав отцу, что идет на работу, Агриколь вынужден был надеть рабочий костюм. Только он выбрал чистую блузу, и на его небрежно повязанный черный галстук падал воротник хотя и грубой, но белой рубашки. Под широкими серыми штанами были видны начищенные сапоги, в мускулистых

148

…платье с корсажем, плотно облегавшим ее талию нимфы… – На рубеже 20-30-х гг. XIX в., в эпоху так называемого бидермейра, формируется весьма характерный силуэт женского платья. Для подчеркивания тонкой талии вновь обращаются к корсету, производство которого доверяется особым специалистам – корсетчикам. Оптический эффект тонкой талии увеличивается и невероятно широкими рукавами, получившими характерные названия «пагодообразных», «ветчинообразных» или «бараньих окороков».