Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа. Понсон дю Террайль

по потайной лестнице.

      Говоря таким образом, Рокамболь засмеялся и отворил вторую дверь.

      Тогда сэр Вильямс очутился на пороге маленькой спальни, убранной с таким кокетством, что она могла бы составить собой идеал какой-нибудь аристократки или артистки.

      В камине горел заманчивый огонек.

      – Капитан, – проговорил Рокамболь, подвигая сэру Вильямсу удобное и большое кресло. – Нам будет здесь, у огня, гораздо лучше, чем в гостиной. Я стараюсь удалиться от своего человека. Эта каналья из честнейших людей, а потому я и постараюсь при первой возможности отделаться от него.

      – Это от тебя вполне зависит, сын мой, – ответил баронет с чисто отеческой нежностью.

      Рокамболь прошел через свою гостиную и, выйдя в переднюю, где дремал его лакей, разбудил его и сказал:

      – Жак, перенеси этот стол в мою спальню, я буду ужинать с дядей около камина.

      Дядей Рокамболь называл сэра Вильямса.

      Лакей поторопился немедленно исполнить приказание своего господина.

      Когда все было готово, Рокамболь отпустил лакея, сказав ему:

      – Ты можешь идти спать. Лакей поклонился и вышел.

      Рокамболь запер за ним дверь, опустил гардины и сел на свое место.

      – Мы теперь, дядя, одни, – сказал он, – и можем поговорить.

      – И мы поговорим, мой сынок, так как мне нужно дать тебе много инструкций. Но раньше всего – где помещены твои финансы?

      – Мои или клуба?

      – Черт побери! Конечно, твои.

      – Увы! – заметил печально Рокамболь, – они находятся в самом грустном виде. Я проиграл вчера сто луидоров. Вы мне посоветовали.

      – Отлично, очень хорошо. Необходимо уметь проигрывать. Это, выходит, сеять немного, а собирать обильно.

      – У меня на конюшне три лошади, – продолжал Рокамболь, – лакей, грум. Титина тоже чего-нибудь да стоит.

      – Ты бросишь ее. Титина чересчур вульгарная женщина. Я тебе найду получше ее.

      – Все это, – продолжает Рокамболь, – при разумном ведении дела составляет бюджет в сорок тысяч ливров годового дохода.

      – Как!? – вскрикнул баронет. – Ты тратишь такую сумму!?

      – Пока нет еще, но вы бы могли, дядя, прибавить и еще кое-что.

      – Хорошо, если ты будешь дельно работать.

      – Черт побери! Мне кажется, что я недурно веду дела.

      – Гм! Относительно…

      И сэр Вильямс улыбнулся самым добродушным образом.

      – И если бы вы давали одним тысячным билетом более…

      – В год или в месяц?

      – В месяц, дядюшка.

      – Мой сын, – заметил серьезно баронет, – бог свидетель, что я не имею привычки жалеть для дела каких-нибудь пустяков вроде свечных огарков.

      – О, я это хорошо знаю, – ответил Рокамболь.

      – Но, однако, я ожидаю того, что у нас называется коммерцией.

      – Это верно, дядя.

      – Это мое правило. Впрочем, если ты желаешь тысячной прибавки, то я не вижу причины отказать тебе в ней.

      – Вы знаете, дядя, что я не сплю за работой.

      – Дело