Балкон. Миша Беров

тывал больших потребностей. Позже, спустя пару месяцев, вид уже не вызывал прежнего изумления, и балкон стал местом моих развлечений. Друзья приходили ко мне, и мы бросали на головы людей резинки с водой. Счастье. Смех. Угар. Неудивительно, что мы в таких сильных чувствах ни разу не рассчитали траекторию полета до головы пешеходов. Шарики просто разбивались рядом, а люди отскакивали и дергались. Беззаботное детство.

      2

      Топленое молоко осталось с пенкой на губах. Жизнь поворачивалась новыми гранями, я пробовал новое. Захотелось покурить, и через 4 года я, прикрыв плотно дверь, закурил «Балканскую звезду». Стою и пускаю дым ртом, кажется, как настоящий взрослый. Здесь же, на этом родном балконе. Мне нужно убедиться, что табак – это чушь и вред. Так первое время я и думаю. О чем разговор вообще?! Но родители уехали на дачу, и я опять вышел чиркнуть зажигалкой. Кстати, надо купить новую пачку. Вечер, и я опять один курю. Как же я люблю один курить на балконе!

      3

      Ещё пару лет спустя. То же место. Я и мой друг.

      – Сега, дай машинку.

      – Откуда?! Сам крути.

      – Ц.

      3 минуты, и «Щ-щ-щ-щ-щ-щ» – тонкая струйка.

      – Хорош, Санёк. Умеешь, чертяка.

      – На здоровье, дорогой.

      – Как сборы?! Стреляешь из пустого рожка, бегаешь?!

      – Что б ты понимал, хуйло ты тепличное! Ты за сколько калаш разбираешь?!

      – Я не разбираю.

      – Вот и заткнись. У меня время по прохождению пересечённой местности самое короткое в части. А ты ватничаешь, урыльник нажираешь.

      – Это правда, конечно.

      – Хорошо сидим.

      – Подлечи снизу.

      – Если серьезно, то хочу в наемники пойти. Платят неплохо. Туда-сюда, и хату куплю. А так, что?! Я же «милитари», ты меня знаешь. Это моё.

      – Не сомневаешься в этом?

      – Нормально все будет.

      – Надеюсь. Ты думаешь, что…

      – Подожди. А ты что хочешь?

      – В педагогический пойду.

      На улице май. Смотря на багровый закат на балконе, мы шмаляли, пили анисовую водку и определялись. Каждому 17 лет. Оба дураки. Он чуть больше, потому что быстро сгорел и через года два уже оказался «двухсотым». А я доучился на учителя русского языка и литературы.

      4

      – Добрая грусть. Идеалистично было с моей стороны, конечно, учиться в педагогическом, зная свой аппетит к материальному. Но я почти не жалею, и ты прекрасно знаешь это. Обучать детишек и заниматься русской словесностью – это настоящее благо без преувеличений. И цацок мне не нужно. Русская литература – монумент нерукотворных масштабов, сердце русской идентичности, гений человеческой мысли. Нерусская – такая же драгоценность. Современный постмодерн, конечно, я не затрагиваю. Но мировое представительство лучших – неграненый алмаз. И я могу приложить к нему руку, поделиться им с молодой порослью и дать ей представление о культуре личности, о анализе. Разве не волшебно?

      – Волшебно, если вычесть из всей этой брехни твой фанатизм.

      – Знаешь, по крайней мере, тебе я не навру, если признаюсь, что мне действительно хочется учить детей уму. Ты, конечно, прав. Обогатиться будет тяжело, но я не против репетиторства. К тому же, в моих силах добраться до лучших школ города или же открыть в дальнейшем свою. В общем, смогу и буду.

      – Изобразить тебя?!

      – Ну валяй.

      – Русская литература! О, благо! Капли каплют, грозы грозят, земля скудеет. Наш край поразила проказа, но есть тот романтический герой. Нарекли его русской классикой. Выраженная в трёх строчках мысль иногда собирает комья грязи в башни, брошенные слова вырастают из почвы общественного сознания в великих мира сего. Что бы мы делали без неё?! Ее миссия велика и благородна. А её цвет и вкус! Они непередаваемы. А цвет идёт к цветам – цветам жизни, детишкам! Как же я люблю их, будущих правителей и учёных. И пусть я не буду греметь золотом, но моё дело правое. А правое дело не купишь даже золотом.

      Похож, не правда ли?! Ку́колд, питаться чем будешь?! Жёлтым снегом и корой деревьев?

      – Заткнись ты. Лучше пойду подготовлюсь к первому уроку, а то нервничаю и курю уже минут 30.

      5

      Пришло время педагогику применить на практике. Я устроился в обычную среднюю общеобразовательную школу неподалеку от моего дома. Рабочих мест для меня на весь район оказалось всего лишь два. К счастью будущего детей, в окру́ге не было нехватки учителей русского и литературы. Я положительно удивился: немало-таки добрых людей, и обошлись бы без меня. Хотя про остальные районы я не узнавал. Поэтому пришлось выбрать из двух вариантов. Один из них – интернат для «особенных» ребятишек. Такой опыт для меня сейчас был бы очень тяжёлым. Я знал некоторых выпускников оттуда, которые жили в бараках на окраине. Не хотелось их знать, прямо скажем. Для интерната во мне пока не накопилось достаточного количества благородства. К тому же, преподавание там предполагает дополнительную специфику: