Душа стучит под чашечкой коленки. Пародии на стихи Виктории Зименковой. Владимир Буев

, речь тут идёт не о традиционном для этого жанра высмеивании недостатков поэтического текста или подчёркивании недостатков авторских мыслей. Обращаясь к читателям, Владимир Буев сразу пишет, что Виктория Зименкова поэтесса замечательная и стихи у неё замечательные. Именно от этого мнения пародиста об пародируемом авторе следует отталкиваться.

      Как и в других случаях, Владимир Буев считает необходимым перед своими пародиями помещать полные тексты пародируемых стихотворений.

      Итак, Виктория Зименкова (увы, не все полные тексты её стихотворений будут здесь приводиться, тем более, что все они есть в книге):

      На краткий миг почувствовать: жива…

      На краткий миг заполнить пустоту.

      А после шум воды… Но… чёрта с два!

      Не смыть и не очистить всё, что тут,..

      …Кровать летит и падает на дно…

      И вот она застыла, как гранит,

      И траурна, как гроб, плывущий в ад.

      И простынь – белый саван – сохранит

      Невинных винных пятен кружева.

      …Готовиться ли к новому броску?

      И будет ли в нём смысл или нужда?

      И долго запах чувствовать иной,

      И кожу, и глаза… опять не те…

      …Скольженье ледяных, бездушных тел.

      Убог и нищ мой разорённый трон.

      …И жизнь моя иль не моя? Как сон,

      Но не на что ее мне променять.

      Виктория Зименкова – представитель популярного сейчас постмодернизма с его распадающейся реальностью, несовместимостью внешнего и внутреннего и перманентным надрывом. Таковы и образы, определяющие внутренний мир её лирической героини: тут и гроб, плывущий в ад, и простынь – белый саван, сохраняющий невинных винных пятен кружева, и ледяные бездушные тела, и даже разорённый трон. И явно неудавшаяся жизнь героини (которую, разумеется, не стоит отождествлять с реальной жизнью автора) – смесь утраченных иллюзий и умирающих последними надежд.

      Владимир Буев, прекрасно понимая, что имеет дело исключительно с авторским видением мира, стремится перенести действие в менее пафосную и более привычную реальность:

      Плывёт туман в глазах: слегка перебрала.

      А может, не слегка: туман густой и плотный.

      В ушах – колокола, вокруг лежат тела.

      И запах перегара – душный, но добротный.

      …Одно приятно мне: на простыне лежу

      Вся белая она и кружевом покрыта.

      «Но, боже, что за ад!» – я мысленно цежу,

      Увидев, что вино по простыне разлито.

      …Вокруг тела, тела, храпят мужские туши.

      Мой взгляд скользит по ним, и больно мне вдвойне,

      Ведь я пришла сюда совсем не бить баклуши…

      …………………………

      Невинное вино, невинная вина –

      Игра красива слов, загадочна, двояка.

      Сместишь чуток акцент – и вот полутона.

      И сразу пародист не пародист, а бяка.

      Будем честными: пародист в данном случае не бяка, а именно пародист. Резко снизив градус пафоса, он, как было в своё время сказано о Бальзаке, хватает романтическую героиню, срывает с неё венок из флердоранжа и бросает на бульварную скамейку в объятия матроса. Картина получается не слишком привлекательная, но куда более привычная и реалистичная. Но таковы жанр и специфика пародии.

      А вот другой случай. Стихотворение Виктории Зименковой вполне реалистично, более того – традиционно. Подобные стихи были у многих поэтов прошлого века: мягкие, уютные, близкие читателю, живущему повседневностью. И никакого постмодернизма:

      Лес уснул в медвежьих мягких лапах.

      За стеной шуршит тихонько мышь.

      Тусклый свет сороковаттной лампы,

      И кусочек неба между крыш…

      Тихий вечер замер тёплой псиной,

      Что у ног печали сторожит.

      Тишина дрожит, как лист осины,

      От ударов маятника лжи…

      Засыпаю… Кедровое масло

      Догорает в ладанке… Шепну

      Сонно… В целом мире места мало,

      Чтоб вместить всю эту тишину!

      Что делать в этом случае пародисту? Приём должен быть совсем другой, и Владимир Буев его находит:

      Я шепну тебе, склонившись к ушку:

      Ящик есть – Вселенные войдут.

      И тиши туда вся влезет тушка,

      Ведь Пандоры ящик очень крут.

      Впрочем, я ошибся – так бывает:

      В ящике Пандоры – лишь беда.

      Чёрный ящик целый мир вмещает.

      Тьфу ты! Снова лезет лабуда.

      …Тёмный вечер волком смотрит в спину.

      Тишь такая, словно бой грядёт.

      Где ж тот ящик – ёмкость, что рутину

      Вместе