Рог Мессии. Книга третья. Долина костей. Ханох Дашевский

понимающий. Войдёт в положение.

      Штаб полка находился в соседней деревне. До неё было километра два, и всю дорогу, не слишком внимательно слушая Берзиньша, Михаэль задавался вопросом: почему с ним должны разбираться в полку? Разве нельзя всё решить в батальоне? Какая разница – строевой или нет? Кто сейчас на это смотрит? На переднем крае пригодится любой, он же не инвалид с костылём? Да, появилась возможность оказаться немного дальше от мельницы, привычно и беспощадно перемалывающей людей, но он-то не искал, где укрыться? Это Берзиньш придумал, и что с ним случилось? Вчера был такой категоричный, а сегодня… Спросить его, что ли, с какой стати он с ним возится? Но Берзиньш опередил Михаэля.

      – Испугал ты меня, – сказал батальонный комиссар, когда они добрались до штаба. – Ничего не объяснил… – Михаэль не стал напоминать, что Берзиньш сам не дал ему говорить. – Хотел тебя к хорошим ребятам пристроить, а когда увидел… Боюсь, и в полку тебе нечего делать. Переговорю сейчас с полковым комиссаром, и отправим тебя, дружок, в дивизию. Там пусть думают.

      Но и в штабе дивизии, расположившемся в сельской школе, Михаэль не встретил ничего, кроме удивления. Какой-то майор, к которому в конце концов его послали, закричал:

      – Да что же это за командиры такие?! Ничего решить сами не могут! Или считают, что каждым сержантом штаб дивизии обязан заниматься?! У тебя какая должность была в батальоне?

      – Заместитель политрука роты.

      – А, так ты политработник? – Майор только сейчас обратил внимание на нарукавные звёзды снявшего полушубок Михаэля. – Тогда иди в политотдел. Это по их части.

      Но и в политотделе дивизии поспешили выразить недовольство.

      – Они что, не могли тебя батальонным агитатором сделать? – сказал, выслушав Михаэля, молодой блондин политрук, имея в виду комбата и Берзиньша. – Или при штабе дело найти – ты же образованный парень? Мозгами не могут пошевелить, привыкли на других сваливать. Всё ясно. Возвращайся обратно. Хотя нет – подожди пока в соседней комнате. Доложу о тебе начальству. И не завидую я твоему комиссару: нагоняй обеспечен.

      Михаэль почувствовал граничащую с равнодушием усталость. Агитатором так агитатором, в штабе так в штабе. Ему уже всё равно: как решат – так и будет. Размышляя о том о сём, Михаэль задремал и очнулся, услышав хорошо поставленный командирский голос:

      – Ваша фамилия? Звание?

      Михаэль увидел стоящего перед ним подполковника. Вскочив, он отрапортовал:

      – Заместитель политрука Гольдштейн. Явился…

      – Немецким владеете? – прервал подполковник.

      – Так точно!

      – Хорошо. Следуйте за мной.

      «Переводчиком хотят оставить в штабе. Не самое худшее», – решил Михаэль.

      Они остановились перед дверью. Михаэль не знал, что за ней находится командир дивизии.

      – Вот, товарищ полковник, – сказал сопровождающий, – замполитрука Михаэль Гольдштейн. Знает немецкий. После госпиталя годен к нестроевой. Но ни в батальоне, ни в полку ему не нашли применения.

      – С полком и батальоном позже разберёмся.