Инсула. Владимир Романовский

и думалось – как это из восторженных девушек с широко распахнутыми глазами, шелковыми волосами, упругой грудью, приятным запахом, улыбчивых, доверчивых, получаются со временем вот такие вот особы.

      – Слушай, Людмила…

      – Ну?

      – Помнишь, о чем мы с тобой мечтали в институте?

      Людмила Сергеевна сняла и другой туфель, и начала массировать другую ступню. Туфли ей жали. Торчали косточки – признак ношения обуви не по размеру, обуви, которую носят женщины, будучи уверены, что она, обувь, делает их более привлекательными; привлекает мужчин, а привлеченный мужчина – это мужчина, которого можно контролировать; а также женщины, делающие карьеру. Основания те же.

      Подумала Людмила Сергеевна – куда это он клонит? А потом сообразила, что никуда он не клонит, а что-то вспомнил, и, отвлекшись от делового разговора, желает обсудить. Трудный человек. Своевольный человек. Она переспросила на всякий случай:

      – Мечтали? В институте?

      – Да.

      Перестав массировать ступню и с рассеянным видом разглядывая ухоженные свои ногти, Людмила Сергеевна сказала:

      – Это ведь так давно было, Рылеев! Мы были наивные. Реальность, как видишь, оказалась лучше любой мечты. – В голосе зазвучал деловой энтузиазм: – Сам посуди, Рылеев. Трезво посуди. Думала ли я, что буду зарабатывать больше тридцати миллионов в год еще до того, как мне исполнится сорок? Да еще и работая в «Спокойствии»? А ты – думал ли ты, что будешь известным банкиром? Ты ведь кто был тогда? Романтик, потенциальный неудачник. Волосы лохматые, джинсы рваные. – Словно спохватившись, а на самом деле сочтя, что дальнейший разговор в этом ключе может помешать достижению цели, она снова заговорила суровым голосом: – Тему не меняй, пожалуйста. С другими жильцами говорил?

      Рылеев вспомнил, что секретарша заказывала вчера два билета в Мариинку на конец месяца – а пришло ли подтверждение? Он вытащил телефон, сказал —

      – Прошу прощения, это важно, —

      И открыл почту. Подтверждение пришло. Удовлетворенный, Рылеев спрятал телефон в карман и выпрямился в кресле. Людмила ждала ответа.

      – Подумаю. Может и поговорю.

      Людмила Сергеевна скептически спросила:

      – Обещаешь? – и с иронией, изображая строгость, добавила: – Не забудь, сроки ограничены, а за непослушание налагаются штрафы.

      Что у нее за должность, как высоко ее положение в этом заведении, подумал Рылеев. Действительно ведь грозит! По наущению или по собственному почину?

      Улыбнувшись саркастически, она спросила:

      – Как банковские дела, Рылеев? Идут потихоньку?

      – Да, нормально.

      – Точно? Можешь мне довериться, я никому не скажу.

      – Я подумаю, Людмила. И дам тебе знать. Приятно было опять тебя увидеть. До свидания.

      Он встал – стройный, спортивный, в роскошном костюме, кивнул ей, и вышел из кабинета.

      Телефон на столе мелодично