В пылу любовного угара. Елена Арсеньева

не могу.

      – Ну я же не знала, что момент именно такой, – оправдывалась Алёна. – Чапека я тоже не очень люблю, кроме одного его рассказа, такого полудетективного… – И она вдруг замерла, уставилась на Марину, вскрикнула: – Вспомнила! Вспомнила, почему я про Чапека подумала! У него же есть рассказ про поэтические ассоциации, там какой-то поэт видит машину, сбившую женщину, и восстанавливает ее номер с помощью пришедшей ему в тот момент в голову метафоры… Двойки он сравнивает с шеями лебедей и так далее. Точно знаю, почему я про Чапека подумала… потому что в номере того «Ниссана» было две шеи лебедя. В смысле, две двойки.

      – Так… – обронила Марина, и ее щеки загорелись от волнения. – Ну, теперь они у меня попляшут! Теперь пусть попробуют не принять мер! Я их со свету сживу!

      И она сделала своими изящными руками, пальцы которых были унизаны перстнями один другого краше, такой жест, как если бы кому-то немилосердно скручивала шею.

      – Марина, а кто такие «они», о которых вы так сурово говорите? – осторожно поинтересовалась Алёна.

      – Да эти… – Марина выразилась весьма энергично. – Из милиции!

      Тут выяснилось, что Марина, обеспокоенная судьбой девушек, пыталась заявить об их исчезновении, однако заявление в милиции у нее не приняли. Ответили, что предпринимают действия по розыску пропавших лишь по просьбам близких родственников, во-первых, а во-вторых, мол, девушки уже совершеннолетние и мало ли какие у них могут быть потребности. «Потребности, они так и сказали!» – с отвращением повторила Марина. И подчеркнули: фактом пропажи начинает считаться трехдневное отсутствие человека, а прошли всего лишь сутки.

      Марина немедленно набрала известный уже ей номер и сообщила сведения о «Ниссане» и двух двойках в его номере. Некоторое время она слушала ответ дежурного. Потом лицо ее исказилось бессильной яростью, и, рявкнув: «Я больше не могу этого слушать! Вы не соображаете, что говорите!» – она шваркнула трубку на рычаг.

      Алёна вздохнула и с жалостью взглянула на свою взбешенную приятельницу. Нетрудно было угадать, что ей сказали. Какую-нибудь гадость насчет девушек, которые небось поехали кататься со своими любовниками…

      – Что, опять посоветовали ждать трое суток? – невесело усмехнулась писательница.

      Марина снова выразилась весьма энергично. Алёна даже поежилась, поскольку к инвективной лексике относилась резко отрицательно. С другой стороны, такая уж ситуация сложилась инвективная, что без соответствующей лексики просто не обойтись.

      – Ничего я не собираюсь ждать! – бушевала Марина. – Я знаю Катьку – она не способна загулять. И даже если загуляла бы, то обязательно позвонила бы, предупредила. Она же знает, что нам послезавтра номер сдавать, она бы… – Она даже поперхнулась от гнева и воскликнула: – Немедленно поеду к начальнику отделения. Они у меня все попляшут!

      Марина бросилась к вешалке и уже сорвала с нее плащ, когда Алена сказала:

      – Погодите-ка. Есть один человек… Не хотела я его дергать, но раз такая история…

      И