Социология политической партии в условиях современной демократии. Исследование олигархических тенденций в совместной жизнедеятельности. Роберт Михельс

Читать онлайн.



Скачать книгу

Великая французская революция. Поэтому термин «революционный» зачастую применяется только к борьбе низших социальных слоев за свою свободу, хотя логически это лишь фундаментальное определение переворота, который, в свою очередь, не ограничивается действиями одного конкретного социального класса и не связан с определенной внешней формой применяемого насилия. Революционным может быть любой социальный класс, вооруженный или действующий в рамках закона, – все это не имеет значения, если он стремится к радикальному изменению существующего порядка. Понятия «революционный» и «реакционный» (в противовес консервативному), рассмотренные с этой точки зрения, объединяют революцию и контрреволюцию. Поэтому совершенно ненаучно связывать с этими терминами, позаимствованными из теории эволюции, понятия морали, как об этом в 1830 году в Париже пишет Раумер: «Для этих людей (либералов) революционный – значит уничтоживший все старые порядки и пороки, контрреволюционный – вернувший на свое место старые или другие пороки и издевательства. Для их противников же революция – высшее проявление безрассудства и преступности, а контрреволюция – возвращение к порядку, подчинению, религии и т. д.» (Fridrich von Raumer, Briefe aus Paris und Frankreich im Jahre 1830. Teil II. Leipzig: F. A: Brockhaus, 1831, s. 26; см. также: Wilhelm Roscher, Politik, Geschichtliche Xaturlehre der Monarchie, Aristokratie und Demokratie. Stuttgart-Berlin: Cotta, 1908, p. 14). Но стоит помнить о том, что в политике оценочное суждение о чем-либо – это всегда эффективное средство достижения определенных политических и моральных целей, и оно отнюдь не помогает определить мировоззренческие тенденции или тенденции исторического развития.

      6

      Ср.: агитационная брошюра роялистов, написанная Жоржем Валуа: Georges Valois, La Revolution Sociale ou le Roi. Paris, 1907. Aux Bureaux de L’Action Fran^iase, p. 14. Валуа настойчиво превращает французский синдикализм, сильнейшее течение, приверженцами которого в то время стали огромные массы людей, в королевский двор. Его консерватизму совсем не мешает то, что его возможный король взойдет на трон только в результате революции. Не по Божьей милости, но по милости социалистов-революционеров. Какое превращение благодаря воле демоса!

      7

      Судя по ожесточенной предвыборной борьбе в январе 1910 года, можно сказать, что обе партии – и консервативная, и либеральная – в тех средствах, которые они выбрали для борьбы друг с другом, работали ради социал-демократических идей и победы пролетариата. Одна защищала демократические идеи и обещала перспективные социальные реформы, другая показывала рабочим все тяготы их существования в капиталистическом обществе; обе обещали больше, чем были способны выполнить, и обе во всех формах своей предвыборной агитации признавали, что рабочий класс становится решающей силой. Все, что можно было прочитать в социалистических газетах того времени, соответствовало действительности: консерваторы Англии проповедуют рабочим не довольство, а недовольство. В то время как прусские консерваторы имеют привычку рассказывать рабочим о том, что нигде в мире они не будут чувствовать себя так хорошо, как в Германии, английские консерваторы уверяют, что нигде в мире рабочие не чувствуют себя так плохо, как в Англии.

      8

      Распознать и применить это в Консервативной партии удалось Хаммерштайну