Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть. Вадим Головин

вышли. Я – следом за ними, на ходу расчехляю камеру.

      – Девушка, извините, это ваш мальчик?

      – Мой.

      – Я фотокорреспондент. Делаю снимки для журнала. Хотел спросить разрешения сфотографировать малыша.

      – Попробуйте, если не убежит.

      Матвей задумчиво мерил глубину лужи, и мне удалось поймать пару удачных кадров: выручили репортерские навыки. Девушка с интересом заглянула в дисплей.

      – Попался все-таки, надо же. Он с фотографами не дружит.

      – Потому что позировать заставляют у всяких дурацких елок.

      – Точно.

      Сую мамаше листок бумаги:

      – Подпишите согласие на публикацию. Такие правила. За себя закорючку и от имени папы тоже.

      Мне уже было известно, что в свидетельстве о рождении мальчика стоит прочерк в графе «отец». Любой секрет, который можно купить за деньги, сразу перестает быть таковым. Настоящие же тайны сыщику приходится раскрывать самому. Обычно я пробую разговорить человека. Вот и сейчас отца я приплел нарочно, чтобы вывести девушку из равновесия.

      – Обойдемся моим автографом, – отрезала Рита, возвращая мне документ.

      – А если отец мальчика в суд подаст?

      – Поверьте мне, не подаст. Он умер.

      – Соболезную. И давно?

      – Еще до рождения сына.

      – Значит, кольцо на пальце ввело меня в заблуждение.

      Собеседница напряглась.

      – Кстати, а что у вас за журнал?

      – «Максим», – придумал я на ходу.

      – Интересно… Какая же тема номера?

      – Отцы и дети.

      Я развернулся и медленным шагом направился к автобусной остановке. Это была чистейшая провокация.

      – Стойте! Какие еще отцы? – крикнула она вслед.

      – Обманутые, конечно.

      – Сволочь! Напишешь – в суд на тебя подам!

      – Судом нас не напугаешь. Вы подписали согласие на публикацию.

      Рита внезапно загородила мне путь.

      – Ты делаешь зло не мне – моему ребенку. Матвея воспитывает другой мужчина. Если смелый, иди разбирайся с ним.

      – Вы правда наврали сыну, что родной папа умер?

      – Больше ни слова. Потом еще напишете: «яжемать скрыла свою беременность».

      Я вытащил из кармана письменное согласие – его обрывки вскоре пустились по ветру.

      – Успокойтесь, статьи не будет. Я частный сыщик. Работаю на Максима.

      – Вы оба мне омерзительны.

      – Знаете, вы… Не оставили человеку шанса стать хорошим отцом.

      – Сложно представить отцом насильника-педофила.

      Рита пыталась сдержаться, но в итоге заплакала. Матвей пребывал на своей волне. Он подметал асфальт сухой веткой, словно хотел замести невидимые следы.

      – Максим показался мне интересным парнем, – объяснила она, – но рожать от него я точно не собиралась. Сама была как ребенок в двадцать. После той лекции мы пошли погулять по городу. Он меня напоил и затащил в кровать.

      – Тащат обычно силой.

      – Мне было ужасно плохо. В таком состоянии я не могла