Русский сын короля Кальмана. Вера Гривина

требовать куртуазности от шута, – возразил король жене.

      Лупо с ним согласился:

      – От шута можно услышать только правду, а она, увы, не отличается изяществом.

      Повернувшись, Борис заметил рыцаря Бруно. Этот беглец из покоренного турками Эдесского графства был среди крестоносцев короля Людовика еще большим, чем Борис, чужаком. Имея злобный нрав Бруно не ладил с рыцарями, а его грубые манеры, раздражали дам. На презрение окружающих он отвечал угрюмой неприязнью и ни с кем, кроме своих ратников, не общался.

      Рыцарь из Эдессы жадно следил за Агнессой де Тюренн, и это вызвало у Бориса досаду.

      «Еще один ее вздыхатель».

      Зазвучала музыка, и начался медленный танец. Пары плавно двигались по залу, а между ними прыгал Лупо, смешно дрыгая ногами.

      Людовик поднялся.

      – Я вас оставлю.

      Он ушел, вслед за ним удалились и епископы. Не успел простыть их след, как началось такое разнузданное веселье, что Борису пришло на ум сравнение с русскими языческими игрищами. Гремела музыка. Грохотал пол под ногами пляшущих рыцарей и дам. То там, то здесь пары сплетались в жарких объятиях. А королева, сидя в кресле, наблюдала с хищной улыбкой за тем, что творилось вокруг нее.

      «Пора мне убираться отсель», – решил Борис.

      Он выскользнул в открытую галерею и только там понял, что вряд ли сумеет самостоятельно найти дорогу к месту своего ночлега.

      «Черт! Лупошка еще прежде меня ушел. Где же его теперь сыскать?»

      Внезапно Борис ощутил на своем бедре чью-то руку. Дернувшись, он повернул голову и увидел королеву. По телу Бориса пробежала дрожь.

      Алиенора коснулась губами кольца на безымянном пальце своей левой руки и вкрадчиво промолвила:

      – Не проводит ли меня благородный рыцарь? Я желаю полюбоваться звездами.

      «Больно надобны тебе звезды», – мелькнуло в отуманенном мозгу Бориса.

      Королева вышла из галереи и направилась к хозяйственным постройкам. Двигаясь за ней, как привязанный, Борис споткнулся и нечаянно выругался по-русски.

      Королева спросила со смехом:

      – Что это за красивый язык, на котором брань звучит, как чудесная музыка?

      Вместо ответа Борис грубо схватил ее и притянул к себе.

      – Замечательно! – зашипела Алиенора, прильнув к нему всем своим телом. – Даже самым благородным и изысканным дамам порой нравиться грубость.

      Борис сильно сжал ее в объятиях, а она в ответ сладко и протяжно застонала…

      Едва Борис успел, тяжело дыша, выпрямиться, Алиенора куда-то пропала. Казалось, что она испарилась на месте, и не было слышно даже звуков ее удаляющихся шагов.

      «Все-таки королева с бесом знается», – заключил Борис.

      Выйдя из-за хозяйственных построек, он увидел во дворе ратника с факелом и обратился к нему:

      – Помоги мне найти дорогу.

      – Я провожу мессира рыцаря, – сказал из темного закоулка знакомый голос.

      Взяв у ратника факел, Борис осветил закоулок и нашел там Лупо, тискающего пухлую служанку.

      – Ты вроде занят, –