Русский сын короля Кальмана. Вера Гривина

крестоносцы с факелами, слышались громкие крики и пьяные песни.

      На одной из улиц князь Андрей что-то сказал герцогу, а тот в ответ широко ухмыльнулся. Они еще немного потолковали, затем герцог и свита направились дальше, оставив Андрея одного.

      – Здравствуй, брат, – поприветствовал князь приблизившегося к нему родственника и обнял его.

      Борис заметил вблизи двух совершенно пьяных крестоносцев и поспешил скрыться в ближайшей арке, уведя за собой Андрея.

      – Что за тайны, брат? – спросил князь. – Почто тебе надобно скрывать, кто ты есть на самом деле?

      – Я к франкам пристал в Угорском королевстве, а там не больно-то мое имя в чести.

      – Ну, а теперь? – настойчиво выспрашивал Андрей.

      – Теперь я не желаю трепать имени моей матушки. Да, и для святого дела защиты Гроба Господня вовсе не важно, кто я есть – сын короля али безвестный рыцарь Конрад.

      – А я слыхал про твою войну с королем Гёзой, – сообщил князь. – Сказывали, что ты даже крепость захватил.

      – Да, я взял крепость Пожонь, – подтвердил Борис и, вздохнув, добавил: – Вот токмо удержать ее мне не удалось, чему виной предательство немцев.

      – Зря ты с князем Язомиром связался, – высказал свое мнение Андрей.

      – Неужто на Руси знают о моих делах с князем Язомиром? – удивился Борис.

      – О том, что знают на Руси мне не ведомо, понеже29 я давно покинул отчизну.

      – Покинул? Зачем? – опять удивился Борис. – Чай, у тебя свой удел имелся?

      Андрей махнул рукой.

      – Удел, вестимо, у меня был, но его отец, разгневавшись, отнял.

      – Чем же ты не угодил князю Юрию Владимировичу?

      – Тем, что поучать его вздумал: мол, зря ты, батюшка, стремишься в Киев, уж лучше свое княжество укреплять. Отец тогда осерчал на меня: сам знаешь, как он не любит, коли ему перечат.

      Борис укоризненно покачал головой. Напрасно Андрей затеял спор со своим отцом, ибо кого-кого, а Юрия Владимировича Суздальского, прозванного Долгоруким, невозможно переубедить вообще, и уж тем более уговорить не добиваться киевского княжения. Когда Борис гостил в Турове, у дяди Вячеслава Владимировича, тот пожаловался ему на строптивость брата Юрия да заодно приоткрыл завесу над семейной тайной, объясняющей в какой-то мере характер ростово-суздальского князя. Оказывается, Юрий Владимирович, хотя и считался сыном первой жены Мономаха Гиты, был на самом деле прижит своим отцом на стороне, чем и объяснялось его обособленное положение среди братьев.

      На Руси еще имел силу древний языческий закон, по которому признанный отцом побочный ребенок становился равным во всем с рожденными в браке детьми. Однако некоторое пренебрежение в отношении к внебрачным отпрыскам все же было, поэтому Мономах, беспокоясь о Юрии, просил прочих своих детей не обижать родного им по крови брата. Великие киевские князья Мстислав и Ярополк Владимировичи выполняли завет отца, несмотря на то что княживший на северо-востоке

29

Понеже – потому что, поскольку.