Янтарный меч. Ольга Ромадина

по неясному отражению в оконце, ее теперь и кикиморой нельзя было назвать, они бы оскорбились сравнению с таким чудищем.

      Колодец обнаружился за поленницей, но уж лучше бы его не видеть: от одного взгляда свалявшиеся в колтун волосы встали дыбом, язык прилип к нёбу. И ворот, и оголовок были сделаны из костей!

      Месяц серебрил крышу, затейливо украшенную человеческими черепами. Пожелтевшие от времени, они скалились в ночную мглу. Хорошо хоть не светились. Без чародейства явно не обошлось.

      Ярина отшатнулась, подавив желание начертать перед лицом охраняющий знак, но справилась с собой и шаг за шагом двинулась к колодцу. Страшно. Но хуже, чем в лесу, вряд ли станет. Подумаешь, черепа!

      Ведро, хвала Охранителям, самое обычное, стояло рядом. И веревка к ручке уже прилажена. Ярина, недолго думая, плюхнула его в колодец, внизу булькнуло. Звук был таким привычным, что отогнал веющую жутью тишину.

      Ворот шел легко, хоть убедить себя взяться за костяную ручку удалось не сразу. Зато напилась вволю. Вода была сладкая и до того холодная, аж зубы свело.

      Потом Ярина долго отфыркивалась и шипела, промывая глубокие царапины на лице и ладонях. Страх отступил: за вечер она набоялась столько, что на год вперед хватит. Но усталость и холод, почуяв, что жертва приходит в себя, с новой силой впились в тело тысячей иголок. Весна нынче была промозглой, а ночи по-зимнему студеными.

      Вода попала за разорванный ворот, ткань мерзко липла к телу. Вздрагивая и ежась, Ярина вновь повернулась к застывшей в ожидании избе.

      – Спасибо, что пустили! Не дозволите ли переночевать в доме? Отплатить мне нечем, но я отработаю. Я могу…

      – Чего орешь? – раздался хриплый неприветливый голос.

      С крыльца на нее взирало косматое существо, поблескивая в темноте алыми глазками.

      – Сначала спаси ее, потом в избу пусти, – продолжило недовольно бормотать нечто, – мож, тебя еще и накормить да в баньке попарить?

      – Если изволишь, дедушка, – спокойно откликнулась Ярина. Домовых она не боялась, всегда относилась с почтением. Что хранитель дома ей не рад, ничуть не удивляло – она и вправду ввалилась среди ночи, наверняка перебудив воплями лесную живность.

      – Ишь, наглая! Вы, дуры деревенские, шляетесь где ни попадя, еще требуете чевой-то. Много чести тебе.

      На «дуру деревенскую» Ярина отчего-то обиделась. Пусть она и жила почти десять зим в Заболотье, но родилась-то в городе! Она уже открыла рот, чтобы возмутиться, но догадалась – домовой принял ее за одну из местных. Вот только как убедить его в обратном? Начнешь отрицать – не поверит.

      – Тогда зачем ты меня спас, дедушка? – осторожно спросила она.

      Домовой не смутился и выдал:

      – Ежели бы они тебя рядом схарчили, кому хуже-то было б? Ходют тут всякие, оттирай их опосля от забора. На дворе переночуешь, не сахарная.

      Ярина содрогнулась, стоило представить, какое живописное пятно красовалось бы на частоколе. Чудом ведь спаслась!

      Но дедок не желал сменять гнев на милость.

      – А