Жуткая история. Кот. Ксения Горькая

спокойствия. Хоа стоял со стопкой книг в руках и смотрел на него своими огромными зелеными глазами.

      – О боже, я… – Он изо всех сил старался прогнать из головы образы стонущего Кая, кусая себя за внутреннюю сторону щеки. – Извини.

      – Ничего. Рюк-хен тоже часто думает об этом.

      Глаза Хёну стали абсолютно круглыми.

      – И о том, как ты сидел на набережной.

      Он еле подавил внутренний панический крик.

      – Слушай, Хоа, – он присел рядом с ним на корточки, – ты ведь никому не рассказывал об этом?

      – Только Мэй, мы с ней как одно целое. В остальном не переживай. Я понимаю, что такое чужие тайны. Я говорю тебе сейчас только потому, что это касается вас обоих. И еще чтобы ты не витал в облаках, а помог нам навести порядок.

      Сегодня они втроем дежурили в библиотеке. Нужно было рассортировать книги и вернуть все на место, привести в порядок канцелярию на столах и вымыть полы. Хоа и Мэй раскладывали книги возле нужных полок, а Хёну, как самый высокий, ставил их по названиям в алфавитном порядке на полку. Пол предстояло мыть всем вместе – никаких поблажек по возрасту, тут все работали наравне.

      Расставляя книги, Хёну думал о словах Хоа.

      Кай часто думает об этом, потому что?..

      Что?

      Ему это понравилось? Может ли Кай быть заинтересован в нем в этом смысле?

      Хёну не относился к скромным неуверенным в себе по части отношений ребятам. Он знал, что хорош собой, хотя скорее мил, чем красив, и довольно харизматичен. Так что он привык получать внимание. Но в этот раз многое было иначе, например, его сила. Все, что касается инкуба, – неизбежно приобретает сексуальный подтекст, да?

      Если подумать, была ли у Кая возможность повести себя по-другому? Тогда, у выхода из кампуса возле пожарной лестницы, – Хёну принудил его. На набережной – у него не было выхода, он бы не спас его иначе. Ночью в комнате – он, опять же, ничего не сделал сам, только высказал предложение, которое могло быть продиктовано чувством ответственности за того, кого он и так дважды вернул к жизни.

      Рука Хёну замерла на полпути к полке. А хотел бы он сам, чтобы Кай интересовался им?

      Хоть сейчас из-за этой силы все рамки и личные границы и расфигачило к херам – разница между кормлением и чувствами была все еще ясной. В конце концов, в нем самом его сила никаких чувств не пробуждала, в отличие от его «жертв». Он ощущал только голод и энергию.

      Должно быть, в случае с Каем – он просто питается?

      Хёну пожал плечами и продолжил расставлять книги. А где-то в паре стеллажей Хоа и Мэй переглянулись и синхронно закатили глаза.

      На тренировке Ёджун отделал его совершенно безжалостно – видимо, в качестве мести за прошлый раз. На нем места живого не осталось. Предплечья и голени – все были покрыты синяками, колени и локти – разбиты. На скуле – ссадина.

      Причем бил, чертила, очень технично – Хёну не успевал подстроиться и забрать даже каплю энергии, зато свою выложил практически полностью.

      Ён отомстил за него – после их спарринга Ёджун тоже валялся без сил, совершенно вымотанный.