Месть Аскольда. Юрий Торубаров

целехонек, если не считать изорванной одежонки да пары шишек на голове. Нестерка подмигнул Василию:

      – Ничего, до свадьбы заживет.

      В лесу было тихо, если не считать птичьего разноголосья. Нестерка огляделся. Лес здесь был редковат, хотя деревья росли необъятной толщины.

      – Тут они, пожалуй, нас быстро отыщут, – сказал Нестерка. – Надо идти, но куда?..

      Внезапно издалека донесся какой-то гул.

      – Бежим! – вскинулся Василий.

      – Не-е, – покачал головой Нестерка. – Они верхами, от них не убежишь.

      – Тогда давай залезем вон на то дерево, – князь показал на кряжистый дуб, у которого ветви спускались почти до земли.

      – А что, место и впрямь подходящее, – согласился Нестерка.

      Беглецы вскарабкались на дерево и затаились. Через некоторое время они увидели всадников. Половцы ехали не спеша, вполголоса переговариваясь между собой.

      – О чем они говорят? – шепотом спросил князь.

      – Ищут место для привала.

      Место нашлось под дубом, на котором затаились козельцы.

      Попрыгав с коней, половцы бросились на прохладную, мягкую от прошлогодних прелых листьев землю.

      Предоставленные сами себе кони разбрелись по лесу в поисках корма. Вскоре могучий храп наполнил дремавший лес.

      – А что, если мы, пока они спят, – наклонившись к князю, зашептал Нестерка, – спустимся?..

      – Возьмем их коней и отправимся к своим! – закончил за него князь.

      Нестерка стал потихоньку спускаться вниз.

      – Я тебе дам сигнал, – тихонько сказал он. – Подержи, а то мешает, – воин снял колчан, протянул князю.

      Ухватившись за дерево, Нестерка спрыгнул на землю, прислушался. Не обнаружив ничего подозрительного, махнул князю. Но тот, сделав неосторожное движение, нечаянно вскрикнул, и тут же какой-то половец поднял голову. Нестерка, выхватив кинжал, метнул его в половца. Путь был свободен. Они осторожно, на цыпочках, стали удаляться от опасного места.

      Нестерке удалось изловить двух справных лошадок, и козельцы, отведя их подальше, заняли места в седлах. Они ехали до самой темноты, а лес все тянулся и тянулся. Нестерка отдал князю чудом сохранившийся у него сухарь. Хлеб был твердый как камень, но мальчик с таким остервенением набросился на него, что казалось, будь тот железным, и это не спасло бы его от крепких зубов парнишки. Расправившись с краюхой и облизав губы, Василий мечтательно сказал:

      – Вот вернуся домой, скажу Ефимовне, чтобы каш разных наварила. Еще чтоб мяса нажарила…

      – Эх, а я бы молочка с горячим хлебушком сейчас умял.

      – Стой, – воскликнул вдруг князь, уставившись вниз, будто обронил гривну.

      На земле четко виднелись конские следы. Нестерка соскочил с коня и принялся их разглядывать.

      – Двое проехали, – сказал он и задумчиво огляделся.

      Вон ствол дерева, похожий на гигантскую рогатину.