Месть Аскольда. Юрий Торубаров

хану, что его приказ начал выполняться.

      Известие о падении Козельска пришло под утро. Котян, сморенный долгой бессонницей, спал сном праведника, разметав по мягким шкурам могучие руки. Он громко храпел, и его долго пришлось будить.

      Слова лазутчика не сразу дошли до сознания. Но, поняв, в чем дело, хан стремительно вскочил, сам облачился в одежды и приказал подать лошадь.

      Весть мгновенно облетела стойбище. «Надо уходить! Надо уходить!» – неслось со всех сторон, но Котян твердо сказал:

      – Пока не вернется Курда, мы никуда не двинемся.

      Но молчала земля. Бесцельно шатались воины в ожидании команды. Не заставил хана стронуться с места и очередной лазутчик, известивший о приближении Батыя. Хан сидел не шевелясь, уставившись в одну точку. И только весть о прибытии гонца от Курды оживила Котяна. Но причин радоваться не было: сын воеводы Сечи с небольшим отрядом вырвался из города и уплыл на ладьях по реке в неизвестном направлении.

      – Сыскать и доставить! – заорал в бешенстве хан.

      Гонец прыгнул в седло.

      – Ищите нас у венгерского короля! – успел крикнуть вдогонку хан, решив в последний момент все же уходить.

      Но уйти без боя половцам не удалось. Батыевы полчища замаячили на горизонте. И Котяну ничего не оставалось, как извлечь саблю из ножен.

      Татар в бой повел сам Субудай, и это чуть не стоило Котяну пленения. Но Батый вдруг прислал гонца с приказом прекратить преследование и повернуть войска обратно. С тяжелым сердцем выполнил монгол команду. Но осуждать хана не посмел. Он вдруг понял, почему тот так поступил. «Долго будет сидеть у тебя в башке этот воевода», – подумал Субудай о своем хане.

      Батый не знал, как отблагодарить своего полководца, доказавшего, что с годами талант его не померк. Старый воин расчувствовался. Когда они остались вдвоем, Субудай-багатур сказал:

      – Прости меня, ан-Насир, но настало время раскрыть тебе одну тайну.

      Полководец заковылял к выходу, но вскоре вернулся. Рядом с ним шел… русский. Хан с интересом взглянул на уруса и прочитал в его глазах глубоко скрытый страх. «Этот сделает все, что ему прикажешь», – подумал он и уселся поудобнее.

      Багатур тяжело опустился невдалеке от своего повелителя.

      – Кто это? – спросил у него Батый.

      – Он тебе ответит сам, – загадочно произнес полководец.

      – Я князь Всеволод, брат Великой черниговской княгини, – произнес пленный.

      Ответ не удивил Батыя. В его обозе уже было предостаточно разных русских князей. Он с презрением наблюдал за многими, когда ради личной выгоды они готовы были предать даже отца.

      Батый повернулся к Субудаю. Тот медленно, по-черепашьи приблизился к хану и что-то стал шептать на ухо.

      – Хорошо! Посмотрим, – сказал тот и милостиво махнул рукой.

      Урус сделал шаг вперед и распростерся ниц:

      – Дозволь, Великий хан, мне, ничтожному твоему рабу, молвить слово.

      – Говори, –