Наследник Тавриды. Ольга Елисеева

дама. – Но две недели назад приехал в Петербург. Мне стало известно, что при нем находится важный документ. Это эпистола моего несчастного мужа, написанная не в лучшем расположении духа. Он привез ее специально для того, чтобы передать генералу Куруте, приближенному цесаревича Константина. Если письмо попадет в Варшаву, я буду крайне огорчена.

      – А что в письме? – Аграфена считала этот вопрос уместным.

      Ее величество выдержала паузу.

      – Упаси вас Бог даже заглядывать в конверт, дитя мое.

      «Вы предлагаете мне соблазнить и обокрасть старика?» – про себя рассмеялась гостья.

      «Я предлагаю вернуть твоего мужа из Финляндии», – мысленно отвечала ей собеседница.

      – Я попробую.

      – Вы сделаете.

      Царское Село.

      Надев высокие болотные сапоги и повязав шеи шарфами, великие князья Николай и Михаил отправились на «свой» остров. Он больше не принадлежал им, переходя по наследству к новому поколению царской семьи. Так решил Никс, и Рыжий чуть досадовал на него, но понимал: пора. Кажется, они в последний раз собирались жечь здесь костер из сломанных веток старого шалаша. Нужно расчистить место для домика. Весной, когда земля подсохнет, начнут строить.

      – Как тебе только в голову пришло? – с некоторой злостью осведомился Михаил, подняв тяжелые, крест-накрест сколоченные доски, с которых посыпалась жухлая трава.

      – Не сердись, – отрывисто бросил Никс. – В конце концов твои дети тоже будут тут возиться.

      Рыжий задержал руку и почему-то очень странно посмотрел на брата, но ничего не сказал.

      – Может, и не стоило показывать Саше остров, но я был так расстроен этой Белой башней…

      Царевич почувствовал, что младший его не слушает. Вытянув шею, он смотрел куда-то вперед. Проследив за его взглядом, Никс присвистнул. Вдалеке, за кромкой парка, уголком виднелась чухонская ферма, откуда во дворец доставляли молоко. Ее деревянные баньки выходили на озеро, из их распахнутых дверей валил пар, и сейчас было видно, как по мосткам к воде бегут крошечные человеческие фигурки – пара мужских, гурьба ребятишек и две бабы. С расстояния не доносились голоса, но визг, плеск и хохот легко было представить. Никс перевел взгляд на брата и удивился выражению раздраженной зависти на его лице.

      – Здоровый мужик, а на голых пейзанок пялишься! – Он отвесил Рыжему шуточный подзатыльник. – Женить тебя пора!

      Старший не ожидал, что Мишка отреагирует так болезненно и зло.

      – Женить? – прошипел он. – И это мне говоришь ты?

      – Я, – не понял Николай.

      Младший прищурил глаза, его губы искривились от обиды, как бывало в детстве, когда брат отнимал у него ружье.

      – Ты! – выдохнул Рыжий. – Ты! Дубина! Я так и знал, что ты ничего не понимаешь!

      Он схватил целую охапку сучьев и торопливо зашагал с ней к костровищу. Никс застыл на месте, ожидая объяснений. Их не последовало. Брат не вернулся, а сел