Инволюция. Макс Вальтер

заморочки? Ща до соседнего села доскоблим, я ещё дозняк замучу.

      – А ты не хочешь, чтобы этот самый дозняк тебе лично приносили? – даже не поднимаясь с пола, аргументировал я. – Мы можем править миром.

      – Нахуй он мне всрался, – отозвался тот. – Всё и так заебись.

      – До первых военных, – вяло парировал я, – или очередного Фантома.

      – А что за Фантом? – отчего-то оживился Царь.

      – Да забей хуй, это неважно, – отмахнулся я. – Суть в другом: я хочу жить, ни в чём себе не отказывая. Понимаешь?

      – Так мы вроде не бедствуем, – отозвался Мутный и будто в подтверждение своих слов сыто и мощно отрыгнул. – Фу бля, какой-то тухлятиной.

      – Да хули ты ему объясняешь, – вступила в разговор Лена. – Он же ограниченный, как животное.

      – Да ты сама ебанашка, – без какой-либо злобы ответил тот. – Вы вообще, все долбоёбы на самом деле и ваши цели, и устремления – полная хуйня.

      – Это ещё почему? – обернулась от окна Тоня.

      – Да потому, – с философским видом продолжил кореш. – Вы думаете, я нихуя не понимаю? Наркоман, блядь, конченный, да я побольше вашего знаю.

      – И это всё ещё ничего не объясняет, – вздохнула Лена и вяло махнула рукой.

      – Да потому что ты овца тупорылая, – огрызнулся Мутный. – Вот что у тебя в жизни было вообще?

      – Да дохуя чего, – ответила та.

      – Нихуя у тебя не было, – с довольным видом парировал наркоман. – Ты своей дыркой работала, чтобы кусок колбасы икрой намазать. Ты же хуи видела чаще, чем я свой поссать доставал. А ты, – Мутный перевёл взгляд на Тоню, – бизнесвумен хуева, наверняка ночами не спала, дебет с кредитом сводила. И всё ради чего? Чтобы в итоге стейк из ресторана в говно переработать.

      – А по-твоему, мы все просто фабрика для производства дерьма, так? – поняла, к чему клонит Мутный, Тоня. – Значит, вся цель в жизни – пожрать, посрать и засадить?

      – Вот, ты уже начинаешь кое-что понимать, – с улыбкой кивнул тот. – В итоге всё всегда сводится именно к этому, а про счастье и удовольствие все забывают. Только жизнь одна, и она проходит мимо, пока вы строите планы, копошитесь в своих маленьких мирках, забывая об истинной свободе.

      – Ха-ха-ха, – залилась смехом Лена. – Ты вообще себя слышишь? Это ты-то свободный? Да если бы я не снимала твою ломку, ты бы сейчас сам хуи глотал, лишь бы получить хоть немного дозы.

      – Да иди на хуй, дурра, бля, – моментально возмутился он. – Такую речь обосрала, тварина.

      – Помыться бы, – в наступившей тишине произнесла Тоня. – От меня воняет, как от тухлой селёдки в рассоле из дерьма, аж блевать тянет.

      – Тонко подмечено, – ухмыльнулась Лена.

      – Здесь неподалёку дом с баней есть, – внезапно подал голос Пётр.

      – Ты здесь жил, что ли? – приподнявшись на локтях, спросил я.

      – Да, – согласно кивнул тот, – на соседней улице.

      Какой сейчас день? Да что там день, невозможно понять, какой месяц. Жизнь превратилась в сплошную прямую, где нет больше места