Долгий солнечный день. Екатерина Белецкая

Саба. – Действительно, странно. Ну что делаем? Спускаем это всё вниз?

      – Давай, – согласилась Эри. – Или кидай мне сюда, на балкон.

      – Зачем? – резонно поинтересовался Саб. – Вниз проще.

      Из-за угла вышел с довольным видом Лин.

      – Вода вскипела, – сообщил он. – Что варим?

      – Как – вскипела? Уже вскипела? – удивился Саб. – Ты что-то сумел сделать с этой плиткой?

      – Дурак ты, – снисходительно ответил Лин. – У нас печка топится, я на печку кастрюлю поставил. Так что варим-то? Может, гречку?

      – Никогда не пробовала гречку с кильками в томате, но ладно, это даже интересно будет, – Эри задумалась.

      – А это что? – Лин заметил у Саба в руках папку.

      – А это мы тут кое-что интересное нашли, кажется, – ответил Саб. – Под крышей лежат какие-то бумаги в папках. Сейчас спустим вниз, и после ужина посмотрим, что это такое.

      – Ух ты, – обрадовался Лин. – Так, я побежал, а то вода выкипает…

* * *

      Папок оказалось больше десятка, а ещё Пятый обнаружил две коробки, плотно набитые разрозненными листами. Там всё было вперемешку – машинописные страницы соседствовали с рукописными, иногда это все дело оказывалось переложено картонками, испещренными какими-то формулами; в одной коробке обнаружилась металлическая пластинка со сложной гравировкой. Папки и коробки интриговали – но сперва, конечно, решено было поесть, потому что последний раз ели утром.

      В доме стало совсем тепло, на печку Лин водрузил теперь чайник, старый, темный, с изогнутым носиком. Чайник этот он нашел позавчера в сарае, отчистил, убедился, что чайник цел, и, разумеется, чайник пошел в дело – на их компанию он оказался в самый раз.

      Кашу Лин, конечно, по неумению слегка сжег, но всем было на это наплевать – потому что проголодались, и были согласны даже на кашу «с румяной корочкой», как сказал Лин. К каше Саб открыл две банки килек, дальше последовало распределение: Эри и сам Саб ели кашу с рыбками, а Пятый и Лин – с томатным соусом из тех же банок.

      – Это не дело, – в который уж раз сказал Саб. – Хватит этого… как его…

      – Цирка, – подсказала Эри. – Ну правда. Надо уже начинать все-таки есть нормальную еду.

      – Это нормальная еда, – Пятый указал на свою тарелку. – Вполне хорошая еда.

      – В ней белка не хватает, – возразил Саб. – Кого туберкулезником назвали?

      – Ну, меня, – пожал плечами Пятый. – И что?

      – А то, что надо расставаться уже с этими старыми привычками, – отрезал Саб.

      – Я не могу есть то, что раньше бегало или плавало, – Пятый вздохнул. – Оно живое. Было.

      – И что с того? – пожал плечами Саб.

      – То, что не могу.

      – И я тоже не могу, – добавил Лин. – Саб, у тебя в тарелке рыбка с глазками. Ты глазки тоже будешь есть?

      – Ты осточертел мне с этими глазками, – Саб разозлился. – Каждый раз одно и то же. Да. Буду.

      Он подхватил кильку на вилку, и демонстративно отправил в рот.

      – Но яичницу-то вы едите, – подначила Эри. – А яйцо…

      – Яйцо не бегало, – отрезал