Наблюдатель. Карина Сенн

подумала, что так я пытаюсь отдалиться от неё с отцом, но я и это отрицал, потому что не был согласен ни с одним из её предположений.

      Сейчас же она старалась изо всех сил не упустить Бек. Мне кажется, будь у неё возможность, она бы насильно оставила её в детстве.

      – У Лив день рождения.

      – Она пригласила тебя? – мама улыбнулась. Хоть у кого из её детей не было проблем со сверстниками. Она могла гордиться ею.

      – Да. И, кажется, почти всех девочек из школы, – съязвила она.

      – И что же мы ей подарим?

      – Я не знаю, мам. Она любит всё, понимаешь?

      – Хорошо. Тогда на днях нам нужно будет сходить в магазин и выбрать ей подарок.

      – Правда? – удивилась Бек. Не знаю, к чему была её наигранность, ведь мама всегда выполняла любые её капризы.

      – Конечно. У тебя должен быть самый лучший подарок.

      – А ещё мне не в чем пойти, – она выклянчивала новое платье.

      – Думаешь, это проблема?

      Я наблюдал за их диалогом, медленно прожёвывая подгорелый кусочек пирога. Я не помню, чтобы со мной так нянчились. К чёрту детство. Даже сейчас меня никто не спрашивал о том, как мои дела. Она считала меня потерянным ребёнком, я знал это наверняка. Слишком взрослый для заботы и слишком незрелый для самостоятельности.

      – Ты сегодня пил таблетки? – неожиданно спросила мама.

      – Конечно, утром.

      – Не забудь выпить их после еды.

      Эти таблетки волновали всех, кроме меня. Отец сходил с ума, когда я забывал их принимать, мама сердилась, когда я говорил, что мне они больше ни к чему. Но никто слушать меня не хотел, ведь психотерапевт знает меня лучше, чем я сам себя.

      – Ты же знаешь, что я помню. Зачем постоянно спрашивать?

      – Потому что твоё лечение – моя забота.

      Хлопнула входная дверь и в столовую вошёл папа. Взъерошенный, возмущённый.

      – Почему ты никогда не закрываешь дверь? – спросил он маму, забыв поздороваться с нами.

      – Я знала, что ты сейчас придёшь, поэтому…

      – Боже, я же просил больше не делать так.

      Он ушёл в гостиную, а затем вернулся к нам, без чёрной куртки, без портфеля, с закатанными рукавами. Он помыл руки и сел за стол.

      – Тебе налить кофе?

      – Конечно, – согласился папа, а после отломил ложечкой кусочек пирога и посмотрел на меня, на мою пустую тарелку.

      – Привет, – нелепо поздоровался я.

      – Ты уже выпил таблетки?

      – Да что же это такое… – я закатил глаза и встал со стула.– Спасибо за ужин.

      – Что я такого спросил-то? – я слышал его голос, когда поднимался по лестнице к себе в комнату, а в ответ мама наверняка махнула рукой. Якобы, пусть идёт, чёрт знает, что у него на уме.

      Я долго стоял в ванной, разглядывая себя и свои синяки под глазами в отражении. В руках жёлтая баночка с моей фамилией. Родители называли это затянувшимся посттравматическим синдромом, но я опять был не согласен.