Ушкуйники. Виталий Гладкий

Встреча здесь же, в такое же время, – подытожил он и, отвернувшись от Стояна, словно разом забыл о его существовании, продолжил разговор со своими спутниками на понятном только им языке.

      Потупившись, парень вернулся на место.

      – Ну што, получил отлуп? – полюбопытствовал Носок.

      – Оружие иметь надобно… – мрачно ответил Стоян. – А где нам ево взять?

      – Главное, не где, а за какую деньгу, – со вздохом проговорил Носок. – Да-а, незадача. И я, как на грех, аккурат вчерась свой панцирь продал…

      – Зачем?!

      – А затем, друг мой, што нам и за постой платить надыть, и харчиться. Покуда работу не найдем.

      – Эх!.. – Стоян пригорюнился, едва не плача.

      – Да будет те… – Носок успокаивающе похлопал его по литому плечу. – На Варфоломееве свет клином не сошелси: другим атаманам хорошие бойцы тоже нужны. Ежели имеешь желание в охочий люд податься, так я поспрошаю.

      Расплатившись за ужин, приятели покинули корчму Шукши. Уходя, Носок лопатками чувствовал острый взгляд, которым сопровождал его Лука Варфоломеев. «Неужто признал?!» – подумал, холодея, Носок. Он даже от Стояна скрыл, что в той памятной драке схватился с самим атаманом. И не приди тогда на помощь Варфоломееву его люди, давно бы он уже кормил раков на дне Волхова.

      …Небо над Великим Новгородом очистилось от туч, и яркое весеннее солнце вызолотило маковки храмов, украсило бриллиантовой пылью начавшие таять сугробы и добавило радостного настроения развлекавшемуся по случаю праздников народу. Как правило, ни одна масленичная неделя в Новгороде не обходилась без медвежьего представления, весьма популярного и у городских, и у деревенских жителей. Православные священники сию народную забаву строго осуждали, называя «бесовским угодьем» и «богомерзким делом», однако, несмотря на все запреты и гонения, медвежья потеха продолжала существовать, веселя и радуя крестьян и бояр, ремесленников и князей, взрослых и детей. Особенно же прижилась эта забава в вольном городе Великом Новгороде, где недостатка в храбрецах-удальцах никогда не было и где язычество испокон веков успешно сосуществовало с христианской верой.

      С учеными медведями ходили по Руси с незапамятных времен. В народе медведь ассоциировался и с лешим, и с языческим богом Велесом[18]; считалось даже, что он обладает магической целебной силой. А крестьяне были твердо убеждены, что медведь сильнее самого нечистого и способен отвести беду: если, к примеру, спляшет подле дома, да еще и обойдет вокруг него, то пожара никогда не случится.

      Вечным спутником медведя и поводыря была также бодливая коза, которую обычно изображал мальчик, наряженный в мешок с прикрепленной к нему козлиной головой с рожками и приделанным на уровне лица длинным деревянным языком. «Коза» выплясывала вокруг медведя, дразня его и покалывая деревянным языком, а медведь бесился, рычал, вставал на задние лапы

18

Велес – один из многочисленных богов славянской мифологии. Почитался как бог волхвов, повелитель живой природы, покровитель домашнего скота, животных и богатства, попечитель торговцев, скотоводов, охотников и землепашцев. Его супруга Макошь считалась богиней-покровительницей Земли и одновременно Небесной Пряхой, прявшей нити человеческих судеб.