Любовь на спор. Любовь Попова

что после всего, что он пережил, ему нравится стабильность. И Сашка ему ее обеспечивает. Мне порой хочется спросить их историю. Но они молчат. Смущаются. Даже пугают.

      Дверь парадной мне открывает Вениамин, хочет что-то сказать, но я просто забегаю внутрь подъезда и упорно шагаю по лестнице.

      Никаких свиданий. Ему я отказывала раз пять.

      Десятый этаж. Каблуки. Но нет лучшей разминки, чем ходьба.

      Так говорят бесконечные паблики по похудению во вконтакте, на которые я подписана. На аве старое фото. Это мне напоминание, какой я могу снова стать, если не буду себя контролировать.

      Захожу домой, снимаю каблуки, мысленно матеря их создателя.

      – Убийцы женских ног. Кому помешали кеды…

      – На каблуках женщина чувствует себя женщиной, – выходит с кухни Сашка. Как всегда, в грязном фартуке.

      И я сразу улавливаю привычный запах горелого

      – Разрушаешь кухню? – поднимаю брови и иду мыть руки, переодеваться.

      Саша, прищурившись, за мной. Наблюдает. Словно вынюхивает.

      Что вот она могла во мне такого заметить? Испуганный вид? Дрожь? Пылающие щеки?

      Я надеялась, долгая прогулка это скроет.

      – Я тебе звонила.

      – Я же написала, что иду. Не строй из себя заботливую мамашу, – раздраженно стягиваю платье и надеваю бриджи и тунику.

      – И не собираюсь, но если заподозрю, что ты опять…

      – Хватит! – повышаю голос и убираю волосы в косу. – Это в прошлом. Все прошло. Не болит!

      Ну да… Только снова плакать хочется.

      – Даша… – Саша сглатывает, хочет подойти, но я лучезарно улыбаюсь. – Пойдем посмотрим, что ты опять сожгла.

      Сашка сразу приободряется. Идет за мной на кухню и начинает оправдывать этот треш в виде катастрофы.

      – Ты еду готовила или бои без правил устраивала? И что это за запах?

      Высматриваю виновное блюдо. Принюхиваюсь. Капуста, мясо. На столе кастрюля с прилипшим рисом.

      Голубцы? А почему в духовке?

      – Кто делает голубцы в духовке, Саш?

      – Так меньше калорий.

      Бред… Господи, достаю противень, заваленный сожженными капустными какашками. А это что такое…

      – Саша! Кто скрепляет капусту скотчем? Ты решила нас убить?

      – Но там было написано скрепить, и я….

      – Все… Просто сядь, – сажаю ее на стул, и она дует губы.

      Блин…Наверное, год назад я бы сказала, что она дурная, взбалмошная, капризная. Она такая и есть.

      Но ее сердце настолько наполнено любовью. Ко мне. К Алексу. К младшему брату. Мне порой кажется, лучше человека и быть не может. Она отвратительная хозяйка, но она очень хочет ею стать ради Алекса.

      Учитывая разницу в возрасте, их отношения можно и осудить, но я не знаю пары гармоничнее. Люблю их и благодарна.

      Так благодарна, что думаю уже третий месяц, как съехать и им не мешать.

      Но эта «мамаша» меня от себя ни на шаг не отпускает. Ей нельзя детей, она их своей любовью просто задушит.

      – Не сиди, иди лучше картошки принеси. Хоть запеканку