Четверги в парке. Хилари Бойд

Если это она сделала что-то не так, пусть скажет. «Пожалуйста, вернись в нашу постель, Джордж, пожалуйста» – она упрашивала, уговаривала, унижалась, чтобы вернуть все, как было.

      Та ночь разверзла между ними гигантскую пропасть, отзывалась болью на повседневном общении, однако Джордж не проронил ни слова и категорически отказывался касаться этой темы – не было никакой причины, она ни при чем, и он не может говорить об этом. Джини так устала от постоянного напряжения, что в какой-то момент просто сдалась и никому ничего не сказала, даже своей лучшей подруге Рите, потому что, как это ни странно, ей было стыдно. Конечно, несмотря на заверения Джорджа в обратном, все дело, наверняка, в ее недостаточной сексуальности.

      Терзаясь сомнениями, Джини больше ни разу не попыталась «совратить» его. Лишь однажды, примерно год спустя, когда оба много выпили, он пошел за Джини в спальню, которая теперь принадлежала только ей, и они, пьяные, принялись возиться на кровати прямо в одежде. Но почти сразу же, даже несмотря на туман в голове, она почувствовала мучительную нерешительность в ласках своего мужа. Его рука дрожала, едва касаясь ее кожи, а тело отстранялось от нее, даже когда он целовал ее в губы. А потом, как и раньше, заслонка опустилась, и он оттолкнул ее, словно она порочная соблазнительница, быстро и молча слез с кровати и вышел вон.

      Их брак выдержал это. Она привыкла, хотя и не сразу: медленно и мучительно чувства угасали, а гнев Джини на молчание мужа – которое раздражало больше, чем случившееся, – стал сдержанным, оправданным, неизбежной жертвой ради сохранения брака. Жертвенность играла важнейшую роль в ее детские годы: «Христос умер, чтобы мы жили. Помните это и благодарите. Аминь». – любимая молитва ее отца. Фанатично набожный, преподобный Дикенсон строил свою жизнь на суровом и безрадостном долге, требуя того же от семьи, которая безмолвно ожидала, когда он провозгласит свою непреклонную волю.

      Вскоре после этого Джордж купил ей помещение под магазин, вероятно, в качестве некоей абсурдной компенсации, и она с головой ушла в бизнес, полная энергии и энтузиазма. И добилась успеха. Магазин экологически чистых продуктов «Pomegranate» располагался на полпути к Хайгейт-Хилл. Там продавались обычные витамины, лечебные травы, текстиль, а также натуральные овощи, сыры, свежие соки и фруктовые коктейли, вкусный цельнозерновой хлеб и гастрономические продукты. Со временем у Джини появились постоянные клиенты, даже такие, которые приезжали к ней издалека, кроме того, ее сэндвичи продавались по дороге в Хемпстед-Хит, где обычно устраивали пикники.

* * *

      Она, наверное, задремала, ее разбудил голос: «Доброе утро». Джордж аккуратно поставил кружку горячего чая на ночной столик.

      – Какой чудесный день, – он раздвинул тяжелые занавеси, и весеннее солнце залило комнату, потом подошел к Джини, улыбаясь. Его седые волосы были тщательно уложены, очки в черепашьей оправе перекосились, как всегда, – одна дужка была выше другой, так им показалось много лет назад, хотя внешне это было незаметно, – отчего он казался таким ранимым и беззащитным.

      – Какие планы