И тут случилась война. Вячеслав Ворон

так он мне в душу и проник. Ни дня не было, коли б я о нем не думала.

      – Матреш, в народе говорят про таких, как он, что бабы к нему льнут, сами на шее виснуть будут. Не боязно?

      – Отчего ж не боязно? Боязно, только не могу я без него. Люблю его. Да разве все мои душевные тайны вам расскажешь. Чему быть – того не миновать. Кажись, так ещё в народе говорят. Все, девчат, давайте спать. Утро вечера мудренее.

      Матрона отвернулся к стене, обняв подушку руками.

      – Ох, и счастливая ты, Матреша. Первый парень на районе – и сразу твой. А мне этот кучерявенький приглянулся, дружок его. По мне так тож хорош, – добавила Лида.

      – Это Сашка, что ли? – переспросила одна из подруг.

      – Да, он самый, – ответила Лида.

      – Ну, ты, подруга, не промах, смотри, влюбишься.

      – А что, и влюблюсь, сколь мне в девках-то сидеть?

      – Сашка – парень видный и толковый. Гляди, за год уже помощник мастера участка, того глядишь начальником станет.

      – Девчат, давайте спать, сосватаем мы тебя Сашке. Только не сегодня, – пробасила Матрона.

      Лида согласилась с Матроной и замолчала.

      Лежа на животе и обнимая обеими руками подушку, Матрона незаметно для себя погрузилась в глубокий сон. Ей снилась её деревня под Орлом, её мать и отец в военном кителе, при орденах. Они сидели за большим столом, по правую руку отца расположились её братья и сестры, а рядом с матерью – бабушка. Матрона вместе с Фёдором стояла на пороге и пыталась рассказать родителям про него. Но голос был беззвучным, словно она говорила, а её никто не слышал. Отец переспрашивал её после каждого слова, мать разводила руками, не понимая её, и только бабушка все слышала и понимала. Она кивала головой, когда Матрона представляла Федора. По её просветленному лицу было видно, что она одобряет выбор внучки. Отец показал жестом, чтобы она присела с Федором напротив, но бабушка запричитала и указала ей на выход. Она махала руками и что-то причитала себе под нос. По отрывкам её фраз, Матрона услышала, возможно, то, что впоследствии определило ее дальнейшую судьбу: «Ты иди, внучка, не надо с нами за стол, не время ещё. Иди, рожай детей, и расти их. Это твое житие. Мы тут сами по-семейному управимся». Стол стал удлиняться, и мама, отец, братья и сестры, и бабуля – вместе с ним. Внезапно появившаяся дверь перед столом вдруг резко захлопнулась с характерным стуком. Матрона от испуга вздрогнула и проснулась. За окном было раннее утро, а на пороге у двери стояла Лида с полотенцем наперевес и взъерошенными после мытья волосами.

      – Извини, подруга, что разбудили тебя, сквозняк, вот и не удержала дверь. – оправдываясь сказала Лида.

      Матрона одобрительно моргнула, но ничего не сказала. Странный сон ещё оставался в ее памяти, и она прокручивала его в голове бесконечно. Ей хотелось все рассказать подругам, но что-то глубоко внутри ее запрещало это делать. Так, не вставая с кровати и уткнувшись в подушку, она пролежала до обеда. Как раз к этому времени пришёл Фёдор. Узнав, что Матрона ещё отдыхает, присел на лавочку во дворе общежития ждать её.

      Ждать пришлось долго. Но любовь