В погоне за метеором. Жюль Верн

моя Митс», – продолжала она тем же тоном. – Право же, нечего вам лезть из кожи вон и глазеть на луну! И без того известно, что весной идут дожди. Если в марте не будет дождя, то когда же ему и быть, я вас спрашиваю?

      – Дядюшка, – вмешался племянник, – ведь и в самом деле, сейчас март, начало весны, и с этим приходится мириться… Но скоро настанет лето, и небо прояснится. Тогда вы будете иметь возможность продолжать вашу работу в лучших условиях. Немножко терпения, дядюшка!

      – Терпения, Франсис? – проговорил мистер Дин Форсайт, чело которого было омрачено не менее, чем небо. – Терпения! А если он уйдет так далеко, что его не будет уже видно?.. А если он больше не появится над горизонтом?..

      – Он? – переспросила Митс. – Кто это – «он»?

      В эту самую минуту сверху донесся голос Омикрона:

      – Сударь! Сударь!

      – Что-нибудь новое! – воскликнул мистер Форсайт, поспешно вскочив со стула.

      Не успел он еще добраться до дверей, как яркий луч, прорвавшись через окно, разбросал блестящие искорки по бутылкам и стаканам, расставленным на столе.

      – Солнце!.. Солнце!.. – повторял мистер Форсайт, торопливо взбираясь по лестнице.

      – Ну, что тут скажешь? – проговорила Митс, опускаясь на стул. – Вот и убежал. А уж как запрется на замок в своей верхогории со своим Ами-Кроном – ищи ветра в поле! А завтрак будет съеден сам собой… святой дух, верно, подсобит… И все ради каких-то звезд!

      Так на своем красочном наречии выражалась славная Митс, хотя хозяин уже не мог ее слышать. Но даже если б он и слышал ее, красноречие Митс на этот раз пропало бы даром.

      Дин Форсайт, задыхаясь от подъема по лестнице, входил уже в это время в свою обсерваторию. Юго-западный ветер посвежел и отогнал тучи на восток. Широкий просвет открывал вид на всю ту часть неба, где был замечен метеор. Вся комната была ярко освещена лучами солнца.

      – В чем дело? – спросил мистер Форсайт.

      – Солнце, – ответил Омикрон. – Но ненадолго. На западе уже снова появляются тучи.

      – Нельзя терять ни минуты! – воскликнул мистер Форсайт, наставляя свою трубу, в то время как слуга проделывал то же самое с телескопом.

      Добрых сорок минут – и с каким страстным увлечением! – возились они со своими приборами. Как терпеливо устанавливали их, регулировали винты, как тщательно ощупывали все углы и закоулки этой части небесной сферы!.. Ведь именно здесь, в таком-то восхождении и в таком-то склонении, болид был замечен ими в первый раз и затем пронесся над уостонским зенитом – в этом они были твердо убеждены.

      Но, увы! Ничего, ничего не было видно сейчас в этой части неба! Пуст был просвет, который, казалось, давал метеору возможность разгуляться на воле. Даже и самой мелкой точки не было видно в этом направлении! Никакого следа астероида!

      – Ничего! – разочарованно произнес мистер Форсайт, вытирая покрасневшие от прилива крови глаза.

      – Ничего! – будто печальное эхо, повторил Омикрон.

      Поздно было что-либо предпринимать сегодня. Тучи возвращались,