В погоне за метеором. Жюль Верн

подтвердил этот ответ.

      – Надо полагать, дядюшка, что вы не пригласили солнце к завтраку и можно сесть за стол и без него.

      Что было возразить против этого? Ведь в самом деле: если небесное светило не покажется в течение всего дня, то неужели мистер Дин Форсайт из упрямства будет голодать до вечера?

      Пожалуй, что и так, ибо астроном, казалось, не собирался последовать за своим племянником в столовую.

      – Дядюшка, – продолжал настаивать Франсис, – Митс уже потеряла терпение, имейте в виду.

      На этот раз мистер Дин Форсайт сразу пришел в себя. Проявления гнева служанки Митс были ему хорошо знакомы. Раз уж она сочла нужным отправить к нему гонца, то положение явно серьезное и нужно подчиниться без всякого отлагательства.

      – А который час? – спросил почтенный астроном.

      – Одиннадцать часов сорок шесть минут, – доложил Франсис Гордон.

      Часы действительно показывали такое время. А между тем обычно дядя и племянник усаживались друг против друга за стол ровно в одиннадцать.

      – Одиннадцать часов сорок шесть минут! – вскричал мистер Дин Форсайт, изображая крайнее неудовольствие, для того чтобы скрыть овладевшую им тревогу. – Не понимаю, как это Митс могла так запоздать!

      – Но, дядюшка! – проговорил Франсис Гордон. – Мы ведь уже в третий раз напрасно стучимся к вам.

      Мистер Дин Форсайт, ничего не ответив на эти слова, начал спускаться с лестницы, тогда как Омикрон, обычно прислуживавший за столом, остался на своем наблюдательном пункте, дабы не пропустить появления солнца.

      Дядя и племянник переступили порог столовой. Митс была тут. Она поглядела своему хозяину прямо в глаза, и тот опустил голову.

      – Где же Ами-Крон? – спросила она. (Так добрая Митс произносила пятую гласную греческого алфавита.)

      – Он занят там, наверху, – ответил Франсис Гордон. – Придется сегодня обойтись без него.

      – С удовольствием! По мне, пусть сидит в своей верхотории сколько ему вздумается. А здесь больше толку будет без этого несчастного ротозея!

      Завтракали молча. Митс, любившая обычно поболтать, когда вносила блюда и сменяла тарелки, делала сегодня свое дело не разжимая губ. Ее молчание тяготило и действовало удручающе. Желая положить конец такому состоянию, Франсис обратился к дяде.

      – Довольны ли вы сегодняшним утром? – спросил он.

      – Нет, – ответил Дин Форсайт. – Состояние неба не благоприятствовало нам, и это было особенно досадно именно сегодня.

      – Не находитесь ли вы на пути к какому-нибудь астрономическому открытию?

      – Думаю, что да, Франсис. Но я ничего не могу утверждать, пока повторное наблюдение…

      – Так вот, значит, сударь, что вас гложет за последнюю неделю! – сухо заметила Митс. – Да так гложет, что вы прямо приросли к вашей башне, а ночью вскакиваете с постели… Да, да… Три раза я слышала прошлой ночью, как вы срывались, ясно слышала. У меня, слава тебе господи, нет бельма на глазу, – добавила она вместо ответа на нетерпеливый жест своего