Лучшая французская поэзия. Коллектив авторов

скажет Соломон, каков во гневе царь!

      А как был царь и лев, он гривою густою

      Затряс, хвостом забил,

      «Смеяться, – возопил, —

      Тебе, червяк? Тебе! над их стенаньем!

      Когтей не посрамлю преступника терзаньем;

      К волкам его! к волкам!

      Да вмиг расторгнется ругатель по частям,

      Да казнь его смирит в обителях Плутона

      Царицы оскорбленной тень!»

      Олень,

      Который не читал пророка Соломона,

      Царю в ответ: «Не сетуй, государь,

      Часы стенаний миновались!

      Да жертву радости положим на алтарь!

      Когда в печальный ход все звери собирались

      И я за ними вслед бежал,

      Царица пред меня в сиянье вдруг предстала;

      Хоть был я ослеплен, но вмиг ее узнал».

      «Олень! – святая мне сказала, —

      Не плачь, я в области богов

      Беседую в кругу зверей преображенных!

      Утешь со мною разлученных!

      Скажи царю, что там венец ему готов! —

      И скрылась». – «Чудо! откровенье!» —

      Воскликнул хором двор.

      А царь, осклабя взор,

      Сказал: «Оленю в награжденье

      Даем два луга, чин и лань!»

      Не правда ли, что лесть всегда приятна дань?

      Перевод В. Жуковского

      Волк, ставший пастухом

      Лишь только дневной шум замолк…

      Лишь только дневной шум замолк,

      Надел пастушье платье волк

      И взял пастушей посох в лапу,

      Привесил к поясу рожок,

      На уши вздел широку шляпу

      И крался тихо сквозь лесок

      На ужин для добычи к стаду.

      Увидев там, что Жучко спит,

      Обняв пастушку, Фирс храпит,

      И овцы все лежали сряду,

      Он мог из них любую взять;

      Но, не довольствуясь убором,

      Хотел прикрасить разговором

      И именем овец назвать.

      Однако чуть лишь пасть разинул,

      Раздался в роще волчий вой.

      Пастух свой сладкой сон покинул,

      И Жучко с ним бросился в бой;

      Один дубиной гостя встретил,

      Другой за горло ухватил;

      Тут поздно бедной волк приметил,

      Что чересчур перемудрил,

      В полах и в рукавах связался

      И волчьим голосом сказался.

      Но Фирс недолго размышлял,

      Убор с него и кожу снял.

      Я притчу всю коротким толком

      Могу вам, господа, сказать:

      Кто в свете сем родился волком,

      Тому лисицой не бывать.

      Перевод М. Ломоносова

      Крестьянин и смерть

      Набрав валежнику порой холодной, зимной,

      Старик, иссохший весь от нужды и трудов,

      Тащился медленно к своей лачужке дымной,

      Кряхтя и охая под тяжкой ношей дров.

      Нес, нес он их и утомился,

      Остановился,

      На землю с плеч спустил дрова долой,

      Присел на них, вздохнул и думал сам с собой:

      «Куда я беден, боже мой!

      Нуждаюся во всем; к тому ж жена и дети,

      А там подушное, боярщина, оброк…

      И