Слуги этого мира. Мира Троп

покачивались на ветру.

      Страж нахмурился, проследил за направлением ее застывшего взгляда и тоже повернулся к восходу. Его лоб разгладился. Он посторонился, когда Помона на ватных ногах подошла к ограждению.

      Помона взялась за перила обеими руками. Всю жизнь она провела в Пэчре, но сегодня будто бы увидела его впервые. Увидела его таким, каким его не видел ни один человек в поселении. Помона вытягивала шею и щурилась, пытаясь отыскать свой дом, но скоро ей пришлось признать, что она не может найти его среди сотен однообразных построек. Некогда просторные улочки виделись ей теперь шлангами, едва разделявшими приклеенные друг к другу дома, мастерские и школы.

      И тем не менее, Помоне никак не удавалось для себя решить, мал Пэчр или огромен. Мир по сравнению с ним вне всяких сомнений был гигантским, бескрайним, но стоило ей подумать о том, чтобы возглавить поселение, как глаза Помоны разбегались от количества обитающих здесь жизней.

      Об этом и думать нечего. Стражи ошиблись, и чем скорее поймут это, тем лучше.

      Помона повернулась к Ти-Цэ. Еще минуту здоровяк со шрамом наблюдал за тем, как старая звезда все смелее встает из-за горизонта, и наконец ответил на взгляд женщины.

      – Посредник?

      – Почему я? – спросила Помона. – Это большая ошибка. Все – ошибка.

      – На наш выбор повлияло множество факторов, – заговорил он, оставив ее последнюю реплику без внимания. – Но все они по сути своей следствие одного главного – судьбы. Мы в этом убеждались все больше и больше, пока наблюдали за формированием вашей личности.

      – Моей личности? – Помона невесело усмехнулась. – И что же в ней меня так подставило?

      Ти-Цэ ответил не сразу. Около секунды ему понадобилось, чтобы исправить ее язвительную формулировку на более корректную в своих мыслях.

      – Все перечислять сейчас нет надобности. – Страж со шрамом указал на кресло, предлагая приступить к завтраку. – Но могу сказать, что со стандартного наблюдения на пристальное по отношению к вам мы перешли со времен школы. А на предвыборное – после рождения вашей младшей сестры. И все же, именно в школе мы впервые задумались о ваших возможностях. Когда вам, Помона, предоставляли слово, вы имели свойство задавать очень правильные вопросы.

      Она вскинула брови. Вот уж что ожидала услышать в последнюю очередь.

      – Вы не отличались самыми похвальными знаниями, но, когда речь заходила о бедствиях Старого мира, вы проявляли не дюжий интерес. Не к событиям, которые происходили. А к тому, как вели себя люди до, во время и после катастрофы.

      Ти-Цэ поправил тарелки с едой. Но когда и после этого жеста Помона не села за стол, продолжил:

      – Вас не интересовали временные рамки войн и эпидемий, зато волновали причины, которые привели к несчастьям. В то время, как класс с жаром отстаивал мир во всем мире и осуждал жестокость людей Старого мира, вы старались разобраться, почему все-таки они поступали тем или иным образом и действительно ли все, что происходило, шло им на вред.