Тайная беременность. Девочка Громова. Виктория Вишневская

– и сама себе больно делаю.

      – Я не буду с тобой спать, тварь! – кричу и извиваюсь на чёрной коже от обиды, страха и пламени во всём теле. – Маньяк! Насильник! Извращенец!

      – За базаром следи, – до дрожи грубо бросает.

      Чёрные угольные глаза смотрят, не мигая. Не карие, а реально чёрные, заволакивающие странной… одержимостью? Помешательством? Он под чем-то, что ли?

      Не знаю насчёт него. А вот за себя сказать могу.

      Горит всё. Зудит. Особенно между ног. У меня такое было уже. Во время поцелуя с парнем. Хоть и девственница, прекрасно знаю, что возбуждена.

      Этот Артём… Подсыпал мне грёбаного возбуждающего.

      И вместо того, чтобы воспротивиться этому колену между моих ног, хочется об него потереться.

      Дьявол!

      Не пойму, плакать то ли от страха, то ли от жжения.

      – Я деньги принципиально не беру. Надо учить таких, как ты, как надо вести себя в обществе, раз родители тебя воспитать не смогли по-человечески.

      Красный!

      Опасность!

      Стрелка доходит до красной и опасной отметки.

      Моего терпения и адекватности.

      И всё из-за одного слова.

      Родители.

      Для меня они – как красная тряпка для быка.

      Он не имеет права о них говорит!

      Сжимаю ладони, пытаюсь сдержаться. А не могу!

      Собираю во рту слюну и выплёвываю её прямо в лицо ублюдка.

      Глава 4

      – Я передал Ярославе, что завтра у вас встреча.

      – Ладно.

      Плевать. Уж чего-чего, а желания париться с соплячками – у меня нет никакого. Но только вот другу я обещал, что, если что-то случится, должен буду присмотреть за ней. И передать ей то, над чем работали её родители долгие годы.

      Обещал.

      Как и ей. Лиде.

      Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы не запульнуть телефон в стену.

      Пиздец.

      В один день потерять лучшего друга и её… Паскудно.

      Но девчонке наверняка ещё жёстче.

      Жива там вообще?

      Ни разу со мной не связалась. Я был в отъезде, открывал новый стриптиз-клуб в другом городе. Денег не попросила, истерику не закатила. Ничего из этого. На что вообще жила? А может, в депрессняк ударилась? Или с собой покончила?

      Максим всегда за дочь свою боялся, что у той крыша поедет. Поэтому и попросил за ней присмотреть. Я согласился. Мало ли что я под сорок градусов скажу?

      И ведь, блять, не знал, что это так быстро наступит.

      – Но она вряд ли придёт…

      – Придёт, – уверенно заявляю. А если нет – мои ребята притащат силой.

      Отключаюсь и встаю с кресла, посматриваю в окно своего кабинета. Внизу у чёрного входа почти нет людей. Там иногда собираются покурить. Или отбросы, которым дали пинка под зад.

      Одну девицу вон выкинули. Топает, злится.

      Ожидаемо. Ничего интересного.

      Явно опять не заплатила.

      Неинтересно. Поеду домой.

      Только собираюсь отойти от окна, но эта сучка заставляет остановиться. Выпасть в осадок и сжать телефон в руках.

      Соплячка в коротком платье подходит к моему