Гамлет, отомсти!. Майкл Иннес

и ей он сердце не откроет,

      Пусть едет в Англию иль пусть простится

      С своей свободою, когда тюрьму

      За лучшее сочтете вы лекарство.

      Полоний удалился, решив спрятаться в комнате королевы. Король повернулся к публике и грозно поднял руку, чтобы усилить звучавшую в заключительном двустишии угрозу:

      Быть так.

      Безумству знатного не должно блуждать без стражи.

      Затем он отступил на заднюю сцену, и занавес закрылся.

      Акт 3, сцена 2 – сыграна.

      Акт 3, сцена 3 – сыграна.

      Акт 3, сцена 4… И вновь занавес на задней сцене закрылся, на сей раз оставив короля коленопреклоненным у епископского кресла в своих тщетных молитвах. Тотчас же на главной сцене появились королева и Полоний в комнате королевы.

      Мистер Боуз, сгорбившись в своей будочке на краю задней сцены, слог за слогом следил за репликами едва видимых ему актеров. Наказ Полония «быть построже», зов Гамлета впустить его, шуршание занавеса на задней сцене, когда Полоний проскользнул с главной сцены, чтобы «спрятаться».

      Ссора между Гамлетом и королевой набирала силу. Раздался возглас королевы:

      – Эй, помогите!

      С задней сцены эхом отозвался голос Полония:

      – Помогите, эй!

      Мистер Боуз, не отрывая глаз от текста, вздрогнул и замер. В зале раскатисто прогремел пистолетный выстрел.

      Часть вторая

      Развитие

      Сядьте здесь —

      И тот, кто знает, пусть нам объяснит,

      Зачем так строго бдительная стража

      Вассалов Дании лишает сна?

      Зачем народ, трудясь и день и ночь

      В поту лица, не смеет отдохнуть?

      Кто объяснит мне?

      1

      Мистер Джон Эплби из Скотленд-Ярда сидел в театре. Принадлежа к новому типу полицейского, он пошел на балет и ждал, когда после «Волшебной лавки» начнутся «Предзнаменования». Поскольку платили ему по-старому и он обладал весьма скромными накоплениями, то сидел он там, как во времена его проведенного в провинции детства говорили, «семейным кругом». Но, будучи не женат, он сидел там без семьи, а обладая серьезным и несколько застенчивым характером – то и без дамы сердца. Вследствие этого он мог посвятить антракт размышлениям о балете как о чисто мужском стиле. Эплби живо интересовался литературными новинками на эту тему. Он размышлял о японских акробатах – они, разумеется, не балет, но могут ли они также относиться к чисто мужскому стилю? – когда начал гаснуть свет и зал наполнился музыкой Чайковского, насыщенной размышлениями о загадочной Вселенной.

      Театральные завсегдатаи, перенесшиеся из светских гостиных и свысока взиравшие на партер, неторопливо шли по проходам и рассаживались по местам. Сидевшая рядом с Эплби дама закрыла коробку с шоколадными конфетами и поместила ее под кресло. Торжественно поднялся занавес, открыв убранную в стиле импрессионистов сцену. Как бы там ни было, подумал Эплби, для кого-то это новаторское решение, а для кого-то просто «выстиранные декорации».

      Красно-коричневые