Первая любовь. Мария Зайцева

вечера полностью соответствовало ожиданиям Митяя.

      Водка была хуевая, пиво теплым, девки стремными.

      Он все-таки слегка накидался, мутно разглядывая присосавшуюся к нему телку, решая, надо ему это или ну его нахер.

      По всему выходило, что ну его нахер.

      Хотелось еще накатить, но тогда могло потянуть почесать кулаки.

      Митяй знал за собой эту особенность, и, как серебряный призер страны по дзюдо, справедливо опасался последствий.

      Пару раз влетал уже так, по молодости и по пьяни. Михалыч отмазывал.

      Митяй переживал, понимая, что должок за ним, а быть должным такому человеку, как Михалыч, было стремно. Поэтому наращивать проценты не стремился.

      Нажираться было нежелательно, баб нормальных не наблюдалось, поэтому хотелось сорвать на ком-нибудь злость.

      Парни, чувствуя такое настроение Митяя, особо не старались не отсвечивать, подливая пивасика и отвлекая изо всех сил.

      Тут всех позвали в другую комнату, где ожидались бабы на порядок лучше.

      Митяй вывалился в коридор, зло огляделся и нашел жертву.

      Серая мышь, жалась к стене, думала убежать.

      А вот хрен тебе!

      От Митяя не сбежишь.

      Мышь застыла в ужасе, услышав грубый оклик, пацаны двинулись следом, предвкушая развлекуху.

      Митяй, на самом деле, ничего такого не планировал, просто пугнуть немного, и поржать, когда будет пятки сверкающие наблюдать.

      Серая мышь замерла, пытаясь слиться со стеной, выставив вперед какую-то уебищную котомку, словно отбиваться ею собралась.

      Митяй подошел ближе, и мышь подняла на него глаза.

      Митяй забыл как дышать.

      Огромные, темные, ведьмовские глазищи на худеньком измученном личике, были персональным порталом в другую вселенную.

      Завораживали, окутывали, заманивали золотистыми искорками у зрачка, так похожими на болотные огни, за которыми идешь, словно в дурмане, и приходишь в себя, только уже когда безнадежно затянуло в трясину.

      Митяй судорожно оглядывал ее фигуру, с трудом угадываемую под огромной курткой, ее тонкие пальчики с синими от холода лунками ногтей.

      Девчонка прерывисто вздохнула, облизнула губы, и Митяй потерял опору под ногами. Его прямо-таки ощутимо тряхнуло, а что-то, похожее на сердце, в груди сладко и тонко заныло, не давая дышать нормально.

      И соображать нормально.

      Он чего-то говорил ей, чего-то спрашивал. Мозг в этом процессе точно не участвовал.

      Потом ухватил за руки, не в силах сдержаться, и улетел окончательно.

      Пацаны за спиной заволновались, попытались отвлечь, были посланы нахуй, и понятливо свалили, посмеиваясь.

      А Митяй понимал, что не может ее отпустить, и что делать дальше, тоже не понимал.

      Все мысли, весь немалый опыт в общении с бабами, все улетело куда-то в трубу, со свистом улетело.

      Каким-то чудом осознал, что девчонка боится.

      Кристина. Ее Кристина зовут.

      Боится.

      Конечно, бля, боится!

      Сегодня здесь рекордное количество дегенератов!

      Надо