Возьми меня себе. Мария Летова

этого нужно искать, – наконец-то отвечает она.

      Киваю.

      Чтобы кого-то искать, этот кто-то должен обладать хоть какой-то ценностью.

      Щёку жалит горячая слеза, и я не могу сдержать всхлип. Мама протягивает руку, стирая её, а я глотаю ком и шепчу:

      – Прости…

      Я не хочу быть слабой… но у меня не получается. Из нас двоих – я тот человек, на которого сложно в чём-то положиться. Настоящая обуза. Если бы не я…

      – Айза – ты, самое ценное, что есть в моей жизни, – заверяет она, будто читая мои мысли.

      Смотрю в окно, снова кивая.

      – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает мама, вставая.

      Наблюдаю за ней, двигая глазами.

      Остановившись перед зеркалом, она повязывает на голову платок, а потом, будто опомнившись, отбрасывает его в сторону.

      Я знаю, она не стала бы его носить. Она горожанка до мозга костей. Она не носила его до того, как… как вышла замуж.

      Её гладкая коса спадает по спине. Моя мама – красивая. Он тоже это замечал. Всегда.

      Привстав на локтях, прислушиваюсь к себе и неуверенно говорю:

      – Отлично.

      Я целую неделю провела, прикованная к постели. Кажется, такой простуды со мной не случалось никогда. Зато со мной случалось много чего другого.

      – Мне пора, – говорит мама, вешая на плечо сумку и приглаживая на макушке волосы.

      – Хорошего… дня, – тихо говорю я, взглядом провожая её до двери.

      Пока я валялась в кровати, она нашла работу в городе. Мама – швея. Когда-то я помогала ей. Ровно до того момента, пока чуть не оттяпала себе палец двойной иглой для швейной машинки.

      Я все делаю из вон рук плохо. По крайней мере все то, что нужно делать руками.

      Мне тоже нужна работа.

      Я знаю.

      Знаю и…

      Мне восемнадцать, а я ни черта не умею.

      Глядя на своё отражение, сжимаю губы.

      Из зеркала на меня смотрят карие глаза и миловидное лицо на тонкой шее.

      Дергаю за резинку, распуская косу.

      Я отвратительно училась. Я рассеянная и… медленная. Моих грехов не счесть. И как с этим жить?

      Тяжко вздыхаю и плетусь в душ.

      Стою под горячими струями целую вечность. Целую вечность намыливаю волосы и своё тело.

      Скольжу ладонями по груди и животу. Вздрагиваю, задевая огромный синяк на пояснице.

      Впервые в жизни мне не нужно спешить. Мне не нужно прислушиваться к каждому звуку. Не нужно… бояться…

      Даже неделя в таком месте – это как побывать в санатории. Мама сказала, мы можем оставаться здесь так долго, как только захотим.

      Два дня лил дождь, а сегодня вдруг – солнце. Сегодня последний день октября. Я не люблю зиму. Потому что не люблю холод.

      Выйдя из душа, не спеша сушу волосы.

      Натянув на себя синие лосины и майку, решаю обойтись без бюстгальтера. С моей грудью – это совсем не проблема.

      Поверх майки надеваю футболку и беру свой длинный вязаный свитер с полки, но потом замираю, глядя на идеально сложенную чёрную толстовку в углу.

      Будто вспышка, в голове возникает образ голубых внимательных глаз.

      Максут…

      Пальцы касаются