Забавная книга про льва и шишигу. О природе с любовью и улыбкой. Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик

громко оценила.

      И выдала нам ценные указания.

      Я отправилась прямиком в ванную комнату. Вытряхивала одежду… натрясла с хороший сугроб. Через шум горячей воды из крана я слышала, как папка на кухне виновато объяснялся, что:

      – Физкультура полезна и в мороз.

      – И детям? – ехидно интересовалась мама, – особенно полезно вываляться в снегу и прийти снеговиком с отмороженными щеками? А если заболеет?

      И как в воду глядела.

      Утром я блаженствовала в кровати с высокой температурой и разными вкусностями под боком.

      Через несколько дней мне принесли уроки, и я стала догонять класс. Да мне было не впервой!

      Сидя за столом и выписывая скучнейшее упражнение по русскому, я неожиданно вспомнила, как мы с папой сочинили стих.

      Меня осенило!

      Схватив тетрадный лист и разрезав его на маленькие части, я сшила крохотный блокнотик. И на первой его странице записала этот стих.

      Потом стала выжимать из себя ещё, чтобы заполнить блокнот.

      Помню только строчку: Девчонка взбивает перину… Снежинками перья летят…

      Это я о сказке «Метелица».

      В общем, как я теперь осознаю, получилось жутко безобразно и, как говорится, ни в склад и ни в лад.

      Но тогда я гордо принесла свой блокнот со «стихами» в школу.

      Моя первая учительница была поразительным человеком.

      Ей удавалось совмещать строгий порядок и творческую атмосферу в классе. То есть, она удачно и победно запрягала «в одну упряжку коня и трепетную лань»! Класс наш отличался высокими оценками, дружбой и любовью к прекрасному. Классные часы проходили, как театры-студии.

      То мы учились сервировать стол со всевозможными ухищрениями этикета, то разыгрывали сценки знакомств, попутно на всю жизнь запоминая, кто здоровается первым, кто подаёт руку, кого кому представляют.

      То мы ходили в музеи и театры.

      То сами устраивали «капустники».

      И Маргарита Александровна никогда не пресекала полёт детской мысли, главное, чтобы это было не баловство, а плод раздумий. Мы не боялись высказываться или спрашивать на отвлечённые темы даже и на уроке. Она приветствовала движения разума или фантазии и не обрывала учительским окриком.

      Но если она говорила :

      – Вернёмся к уроку!

      Тут уже воцарялась напряжённая тишина и сосредоточенность.

      Поэтому никто не удивился, когда я на уроке арифметики вдруг подняла руку и любезно сообщила, что я написала книжку стихов. При этом предъявив овеществлённое доказательство – самодельный блокнотик.

      Маргарита Александровна с неподдельным интересом предложила мне выйти к доске и познакомить класс с моим творчеством.

      С превеликим достоинством и апломбом я вышла и прочла…

      Маргарита Александровна как-то натужно покраснела в лице, глаза её сияли озорными чёртиками, но она проявила чудеса самообладания и не расхохоталась.

      Наоборот,