Опята. Алексей Смирнов

спреем, а мир весь усыпать блестками, побольше; запустить воздушные шары и прыгнуть с вышки: всеми частями тела по очереди, которые тоже обернутся воздушными шарами помельче, и лопнут, рассыпавшись в конфетти…

      Хотелось нарисовать на стенке гриб зонтичного вида, со спицами вместо пластин.

      Хотелось всех обнять, и уснуть, и вылететь в форточку. И вообще – либо к звездам, через тернии – говорят, что из него тоже, из терна, гонят что-то полезное и вкусное, – либо в пропасти, где артефакты и подземелья.

      Все это выкрикивалось беспорядочно, сквозь подростковые слезы, исполненные горькой обиды. Да что там – сама обида сочилась сукровицей, отчасти фармацевтическая по составу.

      – Ты мне про квоту скажи, – настаивал Артур Амбигуус-старший. – Неужели ты съел все двадцать пять?

      – Чего двадцать пять? – ужаснулась Анюта, судорожно и без нужды вытирая руки о передник: фартук для передка, потому что она пекла и готовила в ожидании гостей. – Кусочков?

      – Грибов, – мрачно и злобно отрезал муж. – У них наладился грибной рэкет, настоящая бандитская бригада. Грибная мафия. Он думает, отец не в курсе. Его бы доить – и достаточно!.. Доить и долбить!.. И добить!..

      Анюта, любившая профессиональные откровения мужа-Артура, всякий раз, когда слышала нечто подобное, удивлялась и охала.

      – Неужто нельзя их скосить, поганки эти? Вытравить их чем-нибудь, как сорняки?… Вытоптать?

      – Твоими-то ножищами – конечно… нельзя, – пробормотал тот и выпустил из побелевших пальцев отбагровевшие сыновьи уши. Потом размахнулся и влепил наследнику наркологической службы, будущему фармацевту и химику, такую затрещину, что тот пролетел в свою детскую, как распростертая птица.

      Итак, этот юный наследник был бит, его выбранили.

      В детской он заперся, скорбно глядя на глобус и карту двух полушарий.

      2. Прибытие, ничем не омраченное

      Вскоре, заканчиваясь, начался трезвон – хорошее слово, которое означает не только звонки в прихожей, но и состояние психики, – один за другим появлялись милые и покамест умеренно трезвые гости, приглашенные по случаю уикенда.

      Артуру Амбигуусу-старшему очень нравилось это слово; он причислял себя к классу чуть выше среднего, хотя и напрасно, ибо не имел ни машины, ни дачи, ни даже достойных упоминания сбережений. А всех своих гостей он загодя причислил к рангу пониже, хотя пожаловали все те же, надоевшие неизменные лица: окулист Извлекунов, сосед по лестнице Гастрыч (вот бы такое отчество, да нашему недавнему – впрочем, раз мы только что соизволили приступить к делу, будущему – метрдотелю; но это, по настоятельному утверждению носителя, была фамилия; нарочно рылись в святцах, искали имечко, не нашли); супруги Кушаньевы, детские врачи; терапевт Краснобрызжая, лечившая колбасно-сосудистые заболевания; Оранская: экзальтированная подруга жены со студенческих лет, а также друзья детства самого Артура Амбигууса-старшего: Крышин и Ключевой,