Лета середина. Олег Николаевич Жилкин

м конце площади Ленина, напротив библиотеки.

      В годину войны, функции учреждений культуры выполняют бордели, и лишь утки остаются утками, напоминая людям о простых, и в то же время, безусловных циклах живой природы, побеждающих смерть, безумие и ненависть человеческих особей друг к другу.

      Камешки на память

      Которое утро, просыпаясь, пытаюсь понять: где я. Этот эффект возник после посещения Сахалина, спустя сорок лет, как я уехал с острова. У внезапного возвращения была веская причина: мои одноклассники собирались праздновать сорокалетие окончания школы.

      И вот, моя давняя мечта сбылась, но сбылась она вовсе не так, как я себе это представлял.

      Очевидно, что это была настоящая авантюра, от которой я все еще не оправился. Понимание того, что это возможно случилось со мной в первый и последний раз, добавляет дополнительных эмоций в мои впечатления от поездки.

      Всё оказалось не таким сложным, как представлялось вначале. Я легко забронировал билеты на самолет, и что самое важное, рейсы не отменились и не перенеслись, несмотря на внезапное начало активной фазы спецоперации. Я списался с одноклассником, и он предложил остановиться у него, что решало проблему с размещением, и, самое главное, существенно уменьшало расходы на поездку. Я рисковал, но в то же время, я чувствовал силы для этого. Едва ли мне удалось бы найти более удачный повод. Я убедил себя, убедил подругу, она заняла мне денег и я, как это ни удивительно, в назначенный срок отправился в Москву, а уже из Москвы вылетел самолетом в Южный, где меня встречал мой школьный приятель, у которого я планировал остановиться на две недели.

      Встречу одноклассников назначили провести в ресторане, куда собралось более тридцати человек, включая ребят с параллельного класса. Эмоциональную составляющую можно опустить, потому что я действительно не слишком погружался в эмоции – и без того хватало впечатлений, которые мозг фиксировал на уровне заметок: одного взгляда, порой, было достаточно, чтобы не задавать глупых вопросов. Никто никому, кажется, их и не задавал. Где, как, с кем, прошли эти годы – оказалось вторичным. Главным оказалось то, что мы есть, что мы существуем, что мы живы. Может быть, и не так живы, как бы этого хотелось, но, тем ни менее, продолжаем свое существование. Кто-то в режиме доживания, кто-то, целиком посвятив себя семье, детям, кто-то отчаянно пробует эту жизнь на вкус, до последнего надеясь на перемены. Мы успели сказать друг другу ровно столько, сколько успели сказать между второй и четвертой рюмкой водки, перед тем как пойти танцевать.

      Мы не в силах повлиять на восприятие себя другим человеком, мы можем только оставить впечатление, и другому человеку предстоит решать, так ли оно важно для него, чтобы помнить о тебе, думать, сравнивать с тем, насколько удачно и интересно прошла его собственная жизнь. Гораздо важнее оценить то живое, что в нас осталось, насколько достаточен этот ресурс, чтобы сохранить в себе желание жить дальше.

      Но впереди еще были встречи не только с людьми, но и с природой, с местами памяти, с тем неизвестным, и не до конца разгаданным, что осталось в прошлом. Да и теперь, спустя сорок лет, оно не спешит раскрыться, а лишь дает некие намеки, замыкая круг времени.

      Мишкина мама так и не захотела встретиться с одноклассниками сына. Накануне я позвонил ей, чтобы договориться о визите, но даже спустя двадцать лет с его смерти, боль от потери слишком сильна, чтобы пережить ее еще раз.

      На столе у меня осталась горстка разноцветных камней, которые я собрал с берега Охотского моря. У самой большой мечты, должно быть какое-то материальное воплощение, а большего и не нужно, наверное.

      Чтобы понять, что ты аутист, не обязательно ездить так далеко, разве что для того, чтобы убедиться через сорок лет, что ты действительно где-то на краю земли закончил школу, что еще есть живые свидетели, которые могут это подтвердить. Да, я изменился, разжирел, но все же не настолько, чтобы это сделало меня неузнаваемым в глазах бывших одноклассников.

      Мне удалось осуществить все свои планы, и не застрять надолго в чужих мне мирах. Я вовсе и не собирался в них глубоко погружаться. Моей целью было посетить знакомые с детства места и убедиться в том, что они больше для меня ничего не значили. За исключением пика Чехова, куда я поднялся в последний день весны 2022 года. Я совершил во истину петлю во времени, через сорок лет вернувшись в то место, где я чуть было не замерз с приятелем, оставшись на вершине ночевать в полуразрушенном храме богини Аматерасу, где нам едва нашлось места для двоих, и который я принял за геодезический объект, стоящий на самой вершине горы, пронзаемый кинжальными ветрами со всех сторон.

      Это было самым важным событием во всем моем путешествии. Ни рыбалка, ни поездка к морю, ни даже встреча с одноклассниками не принесли мне тех эмоций, ради которых стоило бы проделать путешествие на край Земли.

      Никакая физическая близость не делает людей ближе друг к другу, если между ними стена. И это не стена во времени, ни социальные барьеры – это мое желание оставаться на дистанции со своим прошлым, от которого я хотел услышать слова, которые бы приблизили нас друг к другу, но таких кодовых слов не существовало.